Мы наблюдали, как солнце встает над Сан-Франциско. Воздух замерцал, как вода, и вокруг моста Золотые Ворота изящно обвился морской монстр. Это неуловимо напомнило мне о чем-то.
– Можно, я дам тебе совет? – спросила Баффи.
– Да, конечно.
– Ого, – ее брови взметнулись в удивлении, – вау. Я думала, ты скажешь нет. Все остальные в этом яростном сне ненавидят меня. – Она кивком указала на сгусток энергии позади нас. – Кроме Первой Истребительницы. Вы с ней уже встречались?
Я покачала головой.
– Ну, существует такое суперспециальное суровое испытание, и ты должна с нетерпением его ждать. Но я не это хотела сказать.
Она повернулась ко мне. Мне всегда казалось, что на фотографиях она выглядела грустной. Но теперь я поняла, что все дело в разрезе ее глаз. Может быть, ее гены знали, какая жизнь ее ждет, и подготовили ее лицо к этому. Но вот она прищурилась, и грусть сменилась силой и решимостью, которые тут же передались и мне. Мне стало ясно, почему тысячи Истребительниц последовали за ней в бой. Почему мой отец почувствовал потенциал в миниатюрной белокурой девочке-подростке. И впервые я начала осознавать, какой я, возможно, смогу однажды стать.
Баффи заговорила:
– Нас избрали, хотя сами мы не выбрали бы для себя такую судьбу. Но Избранной ты становишься благодаря своей сути. Не допускай, чтобы статус Истребительницы определял, кто ты такая.
Я решаю, что значит быть Истребительницей.
Я опасалась, что если с радостью соглашусь быть Истребительницей, то моя новая сущность поглотит мое настоящее «я» – ту девушку, которая хотела делать мир лучше, принося исцеление, а не причиняя боль.
Но мне не нужно выбирать. Если мне хочется, я могу быть обеими. Возможно, это только сделает меня сильнее. Страх, что настоящая «
Я зарыдала. Но в отличие от обжигающей ярости слезы, казалось, очищали. Я с благодарностью кивнула, не в силах заговорить. Наконец, ко мне вернулся голос.
– Спасибо. В одном я уверена точно: мой отец был бы рад узнать, что ты по-прежнему жива и продолжаешь борьбу. Я тоже этому рада.
Баффи фыркнула.
– Отлично. Я тоже рада, что до сих пор жива. Смерть мы уже проходили: в начале это неплохо, но в долгосрочной перспективе надоедает.