– Если бы я знал, Кэроу, – сказал Акива, – я бы поверил в спасение. Я бы ни за что… ни за что…

У Кэроу зашлось сердце. Что-то было неладно, совсем неладно. Она понимала, но боялась спросить, не хотела слышать, и в то же время знать было необходимо.

– Чего бы ты не сделал? Акива, чего?

Он остановился, обхватил ладонями голову.

– Помнишь, в Праге ты спросила, как я тебя нашел?

Кэроу помнила.

– Ты сказал, это было нетрудно.

Он достал из кармана сложенный лист бумаги и с явной неохотой отдал ей.

– Что?.. – начала было она, но осеклась и стала разворачивать листок. Руки неудержимо дрожали, сильно изношенный сгиб разошелся, разделив на две половины ее автопортрет с надписью: «Нашедшего прошу вернуть».

Это была страница из альбома, оставленного в лавке у Бримстоуна. Осознание пришло мгновенно: листок мог оказаться у Акивы лишь одним путем.

Кэроу ахнула. Все встало на свои места. Черные отпечатки ладоней, голубое пламя, которое уничтожило порталы и магию и положило конец делу Бримстоуна. И слова Акивы, объясняющего, зачем это нужно.

Чтобы закончить войну.

Давным-давно, когда они вместе мечтали о конце войны, то думали, что этого можно достичь, установив мир. Но оказалось, мир – не единственный путь покончить с войной.

Она все поняла. Тьяго выболтал самую главную тайну химер, потому что рассчитывал, что тайна эта умрет вместе с Акивой. А она – именно она – освободила его, отпустила на волю вместе с этой тайной.

– Что ты сделал? – все еще не веря, спросила она прерывающимся голосом.

– Прости, – прошептал он.

Черные отпечатки, голубое пламя.