Кэроу бросило в дрожь. Она повернулась к стоящему за спиной Акиве.

– Что с ней творится? Ты понимаешь, о чем она говорит?

– Нет.

– Она серафим?

Он помедлил, прежде чем отрицательно покачать головой.

– Она человек. В ней отсутствует огонь. Но есть что-то такое…

Кэроу тоже это чувствовала, хотя не могла выразить словами. Кто она? И откуда знает язык серафимов?

– Мелиз потерян! – вскрикнула девушка, и у Кэроу волосы встали дыбом. – Даже Мелиз, первый и последний, Мелиз вечный, они пожрали Мелиз!

Кэроу спросила Акиву:

– Мелиз. Слово тебе знакомо?

– Нет.

– Что здесь происходит?

Кэроу оглянулась на голос. Зузане надоело стоять, ничего не понимая, и она решила взять дело в свои руки. Разъяренной фурией шагнула прямо к мужчинам, которые уставились на нее, пытаясь соотнести этот стальной тон и эту крошечную девушку. А потом поймали взгляд «скорпионихи-мегеры» – и замолчали.

– У нее кровь идет, – сказала Зузана по-французски.

В Марокко, бывшей французской колонии, этот европейский язык понимали лучше всех остальных, даже лучше английского.

– Это вы ее так приложили?

Голос Зузаны вибрировал от ярости, словно готовый к бою нож, и оба мужчины торопливо заявили о своей невиновности. Зузане было этого мало.

– Совсем ополоумели? Что вы стоите столбом? Не видите, ей нужна помощь?

На это им было нечего возразить. Да они бы и не успели: Зузана с Миком уже хлопотали над раненой. Взяв девушку под руки, они вдвоем приподняли ее и вытащили из машины. Спорщики только смотрели, покорно и безгласно, как «дюймовочка» и ее спутник провели больную мимо них. Поток речи на языке серафимов не прерывался ни на секунду:

– Я – Падшая, я совершенно одна, я разбилась о скалы и никогда не стану целой.