Порох и гниль.

– Огнестрельное оружие, взрывчатка, боеприпасы, – переводил Разгут для императора. – Она пишет, что может доставить тебе все, что требуется; все, что ты только пожелаешь. Если ты согласишься на ее условие.

– Условие! – прошипел-выплюнул Иаил. – Кто она такая, чтобы ставить условия?

Он шипел и плевался с тех пор, когда они получили первое письмо. Для Иаила сильные женщины были игрушкой, которую сломать трудно, но нужно. И потом пользоваться сломанной. Женщина что-то требует? Уступить женщине? Это приводило его в ярость.

– Она лучший вариант из всех, что у нас есть, – ответил Разгут.

Иного ответа Иаил бы не воспринял. Она падальщик. Зловонный кусок мяса. Порох, ожидающий язычка пламени.

– Никто никогда не предлагал тебе взятки. Выбирай. Или день за днем улещивать упрямых госсекретарей и смотреть, как они продираются сквозь минное поле общественного мнения, опасаясь собственного народа больше, чем тебя. Или дать простое обещание состоятельной даме и покончить с этим. Твое оружие ожидает тебя, император. И всего-то надо принять одно небольшое условие.

53 Мастер-класс для девочек

53

Мастер-класс для девочек

Когда Мик и Зузана зашли в вестибюль фешенебельного римского гранд-отеля «Сент-Реджис», разговоры стихли, посыльный замер, а элегантная матрона с тщательно уложенной сединой и следами подтяжки на лице вскинула руку к жемчужному колье, оглядываясь в поисках охраны.

Бэкпекеры не останавливались в «Сент-Реджис».

Никогда.

К тому же эти бэкпекеры, они выглядели… ну, тут было сложно подобрать слова. Некто в высшей степени проницательный мог бы предположить, что они переночевали в пещере, поучаствовали в битве – и, возможно, даже добирались сюда верхом на чудовище.

На самом деле они добрались сюда из Марракеша на частном самолете, но ошибившегося вполне можно было извинить: покидая Тамнугальт в дикой спешке, они не могли воспользоваться такими благами цивилизации, как душ или смена чистой одежды. Пожалуй, так никто из них не выглядел ни разу в жизни.

Управляющие и персонал отеля было предположили, что они сейчас попросят разрешения воспользоваться туалетом; да, время от времени случалось и такое – неотесанное простонародье пыталось прорваться внутрь и осквернить раковину и кафель налетом грязи. Вероятно, парочка из той же породы?

Впустивший их швейцар отводил глаза, уставившись на дверь: он осознавал, какой грех совершил, позволив быдлу прорвать периметр. Без сомнения, во времена минувшие стражника, допустившего такое оскорбление постояльцам, приговорили бы к смерти. Но что он мог сделать? Они заявили, что их ждут.