Дочитать, а тем более ответить Морган не успел.
– Это телефон Элизы?
Габриэль. Морган рыскнул глазами по сторонам. Как этот умник ухитрился так незаметно подкрасться? Неужели он забыл запереть дверь?
– Господи Иисусе, – ошеломленно и брезгливо произнес Габриэль.
А чего, спрашивается, ошеломленно? Этот выскочка Эдингер его презирает? И плевать на него! Да и что тут скажешь? Пойман на месте преступления. Остается только врать и выкручиваться.
– Ей приходят эсэмэски каждые полминуты. Кому-то она позарез нужна. Я просто ответил, что ее здесь нет.
– Покажи.
– Нет.
Габриэль больше не повторял. Он сильно пнул ножку стула, на котором сидел Морган, и она обломилась. Морган полетел кубарем. Боль, ярость, искры из глаз, и сначала он даже не осознал, что выпустил телефон.
Черт! Им завладел Эдингер. Ошеломление и брезгливость в его взгляде стали глубже. Потом до него дошло.
– Это ведь ты? Все твоих рук дело. Господи Иисусе, и я дал тебе такую возможность. Ее телефон. Своими руками.
Ярость Тота превратилась в страх. Так под действием антисептика гной покрывается пеной, пузырится, а потом – пф! – сгорает.
– О чем ты?
Он притворился, будто ничего не понимает, и притворился плохо.
Эдингер медленно покачал головой.
– Для тебя это игра. А ее жизнь ты, скорее всего, сломал.
– Я ничего не делал!
Но защищаться Морган был не готов. Он не подумал… Он и представить не мог, что его поймают.