…кольцо.

Возможно, серебряное, возможно, старинное, купленное им в марокканской лавчонке, когда мир сошел с ума. Мик покрутил его в пальцах и впервые с момента покупки внимательно рассмотрел. Зузана всегда крутилась неподалеку (и спасибо тебе за это, господи!), и раньше возможности достать колечко у него не было. Сейчас оно показалось ему сделанным грубо, особенно учитывая окружавшую их забавную помпезность. Но там, в Айт-Бен-Хадду, оно было на месте: примитивное, потускневшее, вероятно, несколько кривоватое. Сейчас же оно наводило на мысль о разграблении Рима варварами – слетело с мизинца дикаря-вестгота, когда тот сломя голову несся за добычей. Варварское украшение.

Безупречное.

Для моей милой варварской девочки, подумал он, собираясь переложить кольцо в карман новых шикарных брюк итальянского производства. Неловкое движение – и оно выскользнуло из пальцев. Зазвенело о мраморный пол и покатилось, будто пытаясь сбежать. Мик кинулся вдогонку, думая, что, похоже, купил-таки настоящее серебро, потому что только настоящее серебро издает такой чистый хрустальный звук. А затем настоящее серебряное кольцо закатилось в узкую щель за мраморной мойкой.

– Давай-ка назад, – позвал он. – У меня на тебя большие планы.

Он опустился на колени, чтобы нащупать потерю. В гостиной его милая варварская девочка поднесла воду к безостановочно шевелящимся губам Элизы Джонс, убеждая ее попить.

А в малой спальне в глубине роскошного люкса, заперев двери и включив музыку, Эстер ван де Влут набрала телефонный номер.

Ей было нелегко решиться на этот звонок, и – какое-никакое оправдание! – некоторое время она надеялась, что звонить не придется. Долю секунды Эстер колебалась, и на лицо наползла тень ее истинного возраста. Она резко выдохнула и нажала кнопку вызова.

В конце концов, за власть приходится платить.

Трое летели над крышами Рима. Музей естественной истории остался позади; теперь их ждали покои императора Иаила. Ночной воздух дышал ароматами итальянского лета; внизу проплывали крыши зданий, памятники, фонари и соборы. Полотно в пастельных тонах, прорезанное струной тьмы – рекой Тибр. Снизу доносились гудки сирен, скрип машин, обрывки мелодий и – все громче по мере того, как они приближались к Ватикану, – псалмы.

А еще вонь – ни с чем не сравнимый смрад сжатой людской массы. Судя по его густоте, как только паломники подбирались к заслону, они прекращали тратить время на такие пустяки, как личная гигиена.

Мило.

От ангелов ждали чуда. В новостях сообщали: люди приносили своих больных стариков к периметру в надежде, что сама близость ангелов излечит болезни, – или в совсем уж отчаянном уповании, что ангелы выйдут к ним и благословят. Говорили, что исцеления случаются; никто не знал, насколько это достоверно, но даже если и так, их перевешивали документально подтвержденные случаи смертей.