Она показала на новое тело и просияла. Оно было в точности как истинная плоть Зири – никто не заподозрит замены. Она даже убрала с ладоней хамсы, частью оттого, что раньше у Зири их не было, а частью потому, что считала – они больше не нужны.

Акива смутился и запустил пальцы в густой ежик волос – привычный жест.

– Я и хотел. Но отвлекся.

– Это нечестно. Ты на меня смотрел, а я не могла.

– Обещаю дать тебе такую возможность. Позже.

Позже? После того, как все произойдет, хотел он сказать. Когда они утолят свою жажду.

(Вздох.)

– Я буду ждать.

И вот, вот, наконец-то – улыбка.

Улыбка, какой никогда прежде не видели глаза Кэроу; улыбка, сохраненная только памятью Мадригал. Теплая, изумленная, такая чудесная, что от нее болело в груди. В уголках глаз собрались морщинки, целиком преображая лицо; а еще сильнее его меняло выражение счастья. Ради этого стоило жить. Сердце обрело недостающую часть. Кружилась голова, и сердце билось все сильнее.

Он был готов уйти, чтобы дать ей возможность завершить ритуал. Кэроу согласилась: она хотела пережить момент воскрешения вдвоем с Зири. И увидела, как распахнулись его новые глаза: не льдисто-голубые, надменные, как у Тьяго, а собственные, лучистые. Это был самый чудесный миг за все время ее работы воскресительницей. Она крепко обняла друга и рассказала, чем закончилась битва и почему ему больше не нужно притворяться. И увидела на его лице печать глубокого облегчения и радости. И снова испытала благодарность за то, что он сделал для всех них.

Они решили, что объяснение для остальных должно быть самым простым, и он почти сразу ушел. Зири был так счастлив вернуть себе тело кирина и способность летать, что ни о чем другом думать просто не мог. Или он почувствовал ее собственную рассеянность и нетерпение? А возможно, дело было в новости о том, кто сохранил его душу в походной фляге, а теперь ждет где-то у пещеры?

Так или иначе, Зири быстро вышел. Все. Теперь она ничего никому не должна и может заняться своей жизнью. Кэроу помолчала, глубоко вдохнула. Достала из кармана сумки маленький предмет, который носила при себе с момента «царской» трапезы на полу номера в марокканской гостинице пару дней назад.

Счастливая косточка. Улыбаясь, Кэроу сжала ее в руке. С самой первой ночи в храме Эллаи косточка стала их прощальным ритуалом. Загадать желание – и только потом расстаться. Кэроу хотела возобновить ритуал, только без расставания. Расставаний в их жизни было достаточно.

Она шла, прижимая косточку к груди. Вернее, сначала шла. А потом заскользила по воздуху, не касаясь пола. Коридоры поворачивали. Ее факел плевал зеленым, грозя погаснуть, когда она двигалась слишком быстро. Он почти прогорел, но рядом с Акивой ей не нужен огонь.