– Кайо! – Элия бросилась вперед, в то время как Аифа ахала при виде травмы графа.
Его голова была обмотана повязкой, которая пересекала левый висок, щеку и глаз Кайо. Под правым глазом красовался яркий фиолетовый синяк. В белке глаза была кровь, заставлявшая серую радужку сиять. Пот блестел на верхней губе и лбу Кайо. Повязка была кроваво-коричневой у нижнего края, словно рана ночью кровоточила.
Он улыбнулся, увидев племянницу, но это была скорее видимость улыбки, полная печали и ностальгии.
– Звездочка, – сказал он, встав, – я буду жить.
– Если он сделает все, что я говорю, – отрезала Брона.
– Так и будет. – Элия приложила пальцы ко лбу родственника. – Думаю, у тебя лихорадка.
Ее дядя покачал головой и пробормотал:
– Ты ведь сейчас должна находиться в Аремории.
– Я нахожусь там, где должна в действительности быть.
Отец Аифы вскочил с того места, где он лежал в беспокойном сне, напротив старого пня:
– Вот ты и здесь!
– Папа! – Аифа обняла мужчину за талию, а затем подпрыгнула, чтобы поцеловать в щеку. Дурак Лира выглядел ужасно изможденным и вонял, как мокрая собака. – Мама не одобрит твой внешний вид, когда вы вернетесь.
– Может, тебе удастся убедить короля, – тихо пропел Дурак и отпустил дочь, чтобы обнять Элию.
Кайо сказал:
– Если кто-нибудь сможет.
– Он близко? – спросила Элия. Птицы метались с одного яркого дерева на другое, споря из-за чего-то.
– За холмом боярышников, – Кайо слабо указал пальцем. – Я тебе покажу.
– Нет, – Элия приподняла подбородок и даже вытянулась на носках, чтобы лучше увидеть его лицо. – Оставайся с Броной и повинуйся ей, как королеве. Поскольку ты как бы моя мать, я не позволю тебе умереть от лихорадки.
Дядя повернул голову к ведьме Броне, которая ему кивнула. Губы женщины сжались в гневе и отчаянии. Аифа знала –