— В академии он был таким же невыносимым?

— Не знаю, — ответила она. — Я плохо знала его в Синегарде.

— Могу поспорить, он всегда таким был. Старик в молодом теле. Как думаешь, он когда-нибудь улыбается?

— Раз в году, — сказал Бацзы. — Случайно, во сне.

— Да бросьте, — вставил Юнеген, хотя он тоже улыбался. — Он хороший командир.

— Он хороший командир, — согласился Суни. — Лучше Тюра.

Мягкий голос Суни удивил Рин. Когда Суни был свободен от своего бога, он был на удивление тихим, почти робким, и говорил только после тщательных размышлений.

Он тихо сидел возле костра. Широкое лицо было расслабленным и умиротворенным. Рин гадала, когда он снова потеряет над собой контроль и станет жертвой криков в своей голове. Он был так чудовищно силен, разбивал головы руками, будто яйца. Убивал с такой легкостью и так ловко.

Он мог бы убить Алтана. Три дня назад в столовой Суни мог бы сломать Алтану шею, как цыпленку. От этой мысли у нее пересохло в горле.

А еще Рин задумалась, понимает ли это Алтан, когда подходит к Суни и отдает свою жизнь в его руки.

На каком-то складе Хурдалейна Бацзы раздобыл бутылку соргового вина. Они передавали ее по кругу. Они только что одержали большую победу и могли позволить себе расслабиться на одну ночь.

— Эй, Рин. — Рамса перекатился на живот и подпер подбородок ладонями.

— Да?

— А разве это не означает, что спирцы все-таки не исчезнут? — спросил он. — Ведь вы с Алтаном можете завести детей и возродить спирский народ.

Кара громко фыркнула. Юнеген поперхнулся и выплюнул изо рта сорговое вино.

Рин стала пунцовой.

— Это вряд ли, — сказала она.

— Почему? Тебе не нравится Алтан?

Ах ты, наглый мелкий говнюк.

— Нет, я просто не могу, — сказала она. — Не могу иметь детей.