— Об эмблеме. — Энки показал на свою спину, в том месте у Нэчжи на рубахе был вышит семейный символ — гребень дракона. — Это отметина дракона.

— Это всего лишь гребень.

— А разве в Синегарде его не ранили? — поинтересовался Энки.

— Да.

Интересно, откуда Энки узнал? Но Нэчжа все-таки был сыном наместника, в ополчении прекрасно знали подробности его личной жизни.

— И ранение было серьезным?

— Не знаю, — ответила Рин. — Я сама была в полубессознательном состоянии, когда это случилось. Генерал дважды его проткнул — вероятно, в живот. А какая разница? — Ее и саму удивило быстрое выздоровление Нэчжи, но Рин не понимала, почему Энки ее расспрашивает. — Жизненно важные органы не были задеты, — добавила она, хотя звучало малоправдоподобно.

— Две раны в живот, — повторил Энки. — Две раны от опытного генерала Федерации, который вряд ли промахнулся бы. И через пару месяцев он уже ходит?

— Знаешь, учитывая, что один из наших живет в бочке, везение Нэчжи не кажется таким уж странным.

Энки это не убедило.

— Твой друг что-то скрывает.

— Так спроси его сам, — раздраженно бросила Рин. — Тебе что-то нужно?

Энки задумчиво нахмурился, но кивнул.

— Тебя хочет видеть Алтан. В своем кабинете. Прямо сейчас.

В кабинете Алтана был страшный беспорядок.

На полу валялись книги и кисти. По столу разбросаны карты, все стены утыканы картами города. И повсюду на них неровные и неразборчивые пометки Алтана, наброски стратегических планов, непонятных никому, кроме Алтана. Он настолько густо обвел некоторые важные зоны, что выглядели они так, будто Алтан процарапал их ножом на стене.

Когда вошла Рин, Алтан сидел за столом в одиночестве. Под его глазами были темные синяки.

— Вызывал? — спросила Рин.

Алтан отложил карандаш.

— Ты проводишь слишком много времени с сыном наместника провинции Дракон.