— Вот как? Может, заставишь Суни вышвырнуть меня из твоего кабинета?

— Ты забываешься. — Голос Алтана стал угрожающе тихим.

— А ты бросил моего друга на смерть, — ответила Рин. — Он лежал там, а ты его бросил.

— Ты бы не смогла его вытащить.

— Нет, смогла бы, — взорвалась она. — А даже если бы не смогла, ты бы смог, спас бы моего друга вместо какого-то солдата Федерации, который заслужил смерть…

— Пленные гораздо важнее, чем отдельные солдаты, — спокойно заявил Алтан.

— Чушь собачья, — отрезала она.

Алтан не ответил. Он сделал два шага вперед и дал ей пощечину.

Это застало Рин врасплох. Она приняла всю силу удара неподготовленной. Голова дернулась в сторону. Колени подогнулись, она упала. Оглушенная, Рин поднесла руку к щеке. Пальцы намокли в крови — от удара снова открылась рана от стрелы.

Она медленно подняла взгляд на Алтана. В ушах звенело.

Ее глаза встретились с алыми глазами Алтана, и откровенная ярость в них поразила Рин.

— Да как ты смеешь, — сказал он. Голос был слишком громким, перекрывал шум в ушах. — Ты неправильно поняла, каковы наши отношения. Я тебе не друг. И не брат, даже если мы родня. Я твой командир. Не смей оспаривать мои приказы. Ты должна следовать им беспрекословно. Либо ты мне подчиняешься, либо уходишь.

Его голос звучал с таким же эхом, как у Цзяна, когда тот открыл в Синегарде двери в бездну. Глаза Алтана горели красным — нет, они были не просто красными, а огненными. За его спиной поднималось пламя, жарче того, что способна вызвать Рин. Собственное пламя ее не обжигало, но это полыхнуло в лицо, и она отшатнулась, задыхаясь.

Звон в ушах усилился.

«Он не должен так с тобой поступать, — раздался голос в голове у Рин. — Не должен тебя запугивать». Она зашла так далеко не для того, чтобы сгибаться от страха. Ни перед Алтаном. И ни перед кем другим.

Рин встала, заглянула внутрь себя, во что-то отвратительное, темное и пугающее, и открыла путь тому, что только и ждало ее призыва. Комната потемнела, словно Рин смотрела через длинную алую призму. По венам растекся знакомый жар, требующий крови и пепла.

Сквозь красный туман она увидела, как Алтан вытаращил глаза от удивления. Она расправила плечи. За спиной бушевал огонь, в точности такой же, как у Алтана.

Рин шагнула к нему.

Комнату наполнил громкий треск. Рин задрожала от напряжения. И услышала птичий смех. Услышала бодрый вздох бога.

«Вы же просто дети, — прошептал Феникс. — Глупые дети. Мои дети».