— Огонь сожрет тебя заживо, — сказала она. — Поглотит тебя. Найти нашего бога — все равно что найти ад на земле, моя маленькая воительница. Ты будешь гореть и гореть, и никогда не обретешь покой.

— Как интересно, — сказал Чахан. — Кто ты такая?

Женщина обернулась к нему.

— Ты знаешь, кто я, — сказала она. — Я Страж. Предатель и обреченный. Я искупление. Я последний шанс на спасение для этой девочки.

— Понятно, — пробормотал Чахан. — Так, значит, вот где ты скрываешься.

— О чем это ты? — спросила Рин. — Кто она?

Но Чахан заговорил не с ней, а с Женщиной:

— Тебя надо было запереть в стенах Чулуу-Кориха.

— Стены Чулуу-Кориха меня не удержат, — прошипела Женщина. — Я же из Спира. Мой прах свободен. — Она протянула руку и по-матерински погладила Рин по раненой щеке. — Ты ведь не хочешь, чтобы я ушла. Я нужна тебе.

От ее прикосновения Рин вздрогнула.

— Мне нужен бог. Нужна сила, нужен огонь.

— Если ты его вызовешь, то обрушишь на землю ад, — предупредила Женщина.

— Хурдалейн уже превратился в ад, — возразила Рин.

Она вспомнила кричащего в тумане Нэчжу, и ее голос дрогнул.

— Ты не знакома с настоящими страданиями, — сердито настаивала Женщина.

Рин сжала пальцы в кулаки, ее вдруг охватила ярость. Настоящие страдания? Она видела, как друзей закалывают алебардами, начиняют стрелами, рубят мечами, сжигают в ядовитом тумане. Она видела, как горел Синегард. Видела, как мугенцы оккупировали Хурдалейн всего за одну ночь.

— Я видела куда больше страданий, чем следовало, — отрезала она.

— Я пытаюсь тебя спасти, малышка. Как ты этого не понимаешь?

— А что насчет Алтана? — бросила ей в лицо Рин. — Почему ты никогда не пыталась остановить его?

Женщина наклонила голову.