— Солдаты Федерации ничего не чувствуют, — кивнул Катай. — Они не считают себя людьми. Они — части механизма. Они выполняют приказы и получают удовольствие, только заставляя других страдать. С ними невозможно договориться. Бессмысленно пытаться их понять. Они привыкли творить такие ужасы, что их нельзя назвать людьми. — Голос Катая задрожал. — Когда они уничтожали мой эскадрон, я заглянул в глаза одному из них. Думал, что заставлю его признать меня человеком, таким же, как он. Личностью, а не только противником. И когда он посмотрел на меня, я понял, что до него не достучаться. В этих глазах не было ничего человеческого.

Как только выжившие поняли, что прибыло ополчение, они начали вылезать из укрытий мелкими и беспорядочными группками.

Некоторые скрывались в тайниках центра города, как Катай, а другие остались в тюрьмах — солдаты Федерации забыли о них, когда ушли вглубь страны. Обнаружив пару таких тюрем, Алтан приказал и цыке, и гражданским тщательно обыскать весь город.

Никто ему не перечил. Все понимали, насколько ужасно умереть в одиночестве, прикованным к стене, в то время как тюремщики давно ушли.

— Кажется, мы все-таки кого-то спасем, — сказал Бацзы. — Хоть это приятно.

Алтан лично возглавил отряд с почти невыполнимым заданием — очистить город от трупов. Он объявил, что это делается для предотвращения разложения и болезней, но Рин подозревала, что он просто хотел похоронить их как подобает, ведь больше он ничего не мог сделать.

У них не было времени выкопать братские могилы такого размера, прежде чем вонь от разлагающихся тел станет невыносимой. И потому они сложили трупы в большие погребальные костры, которые горели постоянно. Голин-Ниис превратился из города мертвецов в город пепла.

Но мертвых было слишком много. Трупы, которые сжигал Алтан, были каплей в море разлагающихся тел внутри городских стен. Рин считала, что вряд ли возможно очистить Голин-Ниис от трупов, если только не спалить дотла весь город.

Наверное, так и следовало поступить. Но могли обнаружиться и другие выжившие.

Рин находилась за пределами города, пытаясь отыскать источник чистой воды, не испорченной кровью, когда Катай сообщил, что нашли Венку. Ее держали в «доме для отдыха», вероятно, только по этой причине Федерация оставила в живых военного. Катай не стал уточнять, что означает «дом для отдыха», но в этом и не было нужды.

Когда Рин тем вечером навестила Венку, то с трудом ее узнала. Прекрасные волосы были коротко острижены, словно кто-то отсек их ножом. Когда-то живой взгляд стал остекленевшим и вялым. Оба запястья были сломаны и подвязаны. Рин заметила, под каким углом согнуты руки Венки, и поняла, что это могло быть сделано лишь одним способом.