Призраки благословили Рин, и по сравнению с этим экстаз героина показался касанием птичьего перышка.

Рин наделили колоссальной силой.

Она получила всю силу предков. Частичку каждого спирца, погибшего в тот ужасный день, каждого спирца, когда-либо жившего на нынешнем острове мертвецов.

Они были избранным Фениксом народом. Феникс полыхал яростью, и ярость наполнила Рин до краев.

Она потянулась к Алтану. Они были единым разумом и служили одной цели.

И проложили себе путь обратно в мир живых.

Их глаза открылись одновременно.

Над ними склонился помощник Широ, они снова лежали на столе в лаборатории. Струящийся из них огонь тут же охватил помощника Широ, загорелись его волосы и одежда, и он с воплем отпрянул, превратившись в факел.

Пламя растекалось во все стороны. Оно поглотило химикаты и с треском разлетевшееся стекло. Лизнуло спирт для стерилизации ран, пары тут же вспыхнули. Сосуд с засоленным человеком завибрировал от жара и взорвался, жуткое содержимое выплеснулось на пол. Пары бальзамирующего состава тоже воспламенились, ярко осветив комнату.

Помощник Широ выбежал в коридор, моля о спасении.

Рин дергалась и извивалась. Путы не вынесли такого жара и разорвались. Она упала со стола, поднялась и развернулась в ту самую секунду, когда вбежал Широ с заряженным арбалетом.

Он смещал прицел с Алтана на Рин и обратно.

Рин напряглась, но Широ не выстрелил — то ли по неопытности, то ли не захотел.

— Как прекрасно, — завороженно сказал он.

В его жадных глазах отражался огонь, и они казались алыми, как у спирца.

— Широ! — проревел Алтан.

Когда Алтан шагнул к нему, доктор не пошевелился. Наоборот, опустил арбалет и протянул к Алтану руки, как будто хочет обнять сына.

Алтан схватил мучителя за голову. И сжал ее. Из его рук полилось раскаленное добела пламя, окружив голову доктора ореолом. Пальцы Алтана оставили отпечатки на почерневших висках Широ, а потом прогорел и череп, и пальцы Алтана прошли насквозь. Широ выпучил глаза. Его руки судорожно дергались. Он выронил арбалет.

Алтан сжимал череп Широ ладонями. И голова с влажным шлепком раскололась.

Судороги прекратились.