Рин задрожала, сама не зная почему, и кивнула. Какой теперь смысл лгать Катаю? Какой смысл лгать кому-либо? Все знают, на что она способна. И Рин поняла — она хочет, чтобы они знали.

— Ты этого хотела? — повторил Катай.

— Я же сказала, — прошептала она. — Я обратилась к богу. Сказала ему, чего хочу.

Катай выглядел ошарашенным.

— Ты говоришь… так это твой бог, это он… он тебя заставил?

— Бог меня не заставлял, — сказала Рин. — Боги не делают выбор за нас. Они лишь предлагают свою силу, а мы можем ею воспользоваться. Это сделала я, по собственной воле. — Она запнулась. — И я не сожалею об этом.

С лица Катая отхлынули краски.

— Ты убила тысячи невинных людей.

— Они меня пытали! Они убили Алтана!

— Ты сделала с Мугеном то же, что Федерация сделала со Спиром.

— Они это заслужили!

— Как можно заслужить такое? — воскликнул Катай. — Как, Рин?

Это ее поразило. Почему он так на нее злится? Он представляет, через что ей пришлось пройти?

— Ты не знаешь, что они сделали, — прошептала она. — Не знаешь, что они планировали. Они собирались убить всех никанцев. Им плевать на жизни людей. Они…

— Они чудовища! Я знаю! Я был в Голин-Ниисе! Несколько дней лежал среди трупов! Но ты… — Катай сглотнул, поперхнувшись словами. — Ты стала такой же. Гражданские. Невинные люди. Дети, Рин. Ты сожгла всю страну и ничего не чувствуешь.

— Они были чудовищами! — завопила Рин. — Они не были людьми!

Катай открыл рот, но не произнес ни звука и закрыл его. И когда он наконец заговорил, то чуть не плакал.

— Тебе когда-нибудь приходило в голову, — медленно выговорил он, — что именно так они думали о нас?

Они уставились друг на друга, тяжело дыша. В висках у Рин стучала кровь.

Да как он смеет? Как смеет стоять перед ней вот так и обвинять в жестокости? Он не видел, что творится в лаборатории, не знает, что Широ собирался уничтожить всех никанцев… Не видел, как Алтан вошел в порт и вспыхнул факелом.