– Сейчас схожу за ойтом. В гостиной кувшин, Арвэ принесла.

– Нет! Не уходи…

– Счастье моё, я до соседней комнаты и обратно.

– Нет…

Руки обхватывают меня – очень слабые. Он быстро восстанавливается, но не настолько.

– Всё, всё, никуда не иду. Надо снять одежду, она вся в крови.

Джэд послушно даёт раздеть себя. Я мельком оглядываю его на предмет других повреждений. Пусть я их не чувствую, но мало ли. Прислушиваюсь к ощущениям – нет ли чего внутри. Набрасываю одеяло – ему холодно. Пристраиваюсь рядом, глажу спутанные смоляные пряди:

– Как ты?

– Терпимо… Дэрэк, ты не ругаешься?!

– Очень испугался… Подожди, отойду – начну крыть тебя на все корки, если так хочешь… Дай руку.

Он понятливо протягивает левую. Рассматриваю тщательно, ища малейшие отличия.

– Нет разницы, – виновато вздыхает Синеглазый. – И вообще, эта рука прямо притягивает неприятности. Как-то в Аскафе пустынный орхар её начисто откусил…

Осекается, паршивец! А я смиренно повторяю себе, что это не последний раз, когда спустя годы всплывают подробности его похождений.

– Сердишься?

Подношу невезучую руку к лицу, целую тыльную сторону:

– Браслет где?

– Оклемаюсь, призову. Его ничего не берёт! Тогда у орхара в зубах застрял, с Элваром вместе выковыривали… Правда, не злишься?

Хрупкий, истощённый, бледный, несмотря на тёмную бронзу кожи, волосы в крови, жмётся ко мне в поисках тепла…

– Теперь можно сходить за ойтом? Тебе надо больше пить.

– Дэрэк! – сияние невероятных глаз ослепляет. – Мой хороший, родной… Люблю тебя, слышишь?!