– Да ещё с Обряда Дани. Я всё решил, Синеглазый. Маржэн был мудр. Семья всегда важнее власти. И я никогда не рвался править… По правде, я и принцем стал, лишь бы оказаться с тобой рядом! А раз я теперь твой муж и никто никогда меня не оттеснит, Цепь мне не нужна… Давай ополосну и обратно в кровать. Только бельё перестелю, а испачканное в крови и одежду ты уничтожь, пожалуйста. Нечего остальных пугать.

– Я тебя не заслуживаю, – шепчет мне моё хрупкое счастье.

– Зато я заслуживаю тебя! Держись за бортик и не утони.

Простыни у нас зачарованные, иначе я не справился бы с ними, бесконечными, словно паруса лодок тихэни. Не владея магией, мне пришлось налаживать быт с помощью всех, кого я просил – Мэль, Нельди, Аль, Арвэ… Лучшие заклинания ставил сам Джэд, но ко всему обязательно приложить руки.

«Похоже, теперь в твоих руках ответственность за весь Саор…» – сказала Илина семнадцать лет назад. Я воспринял её слова буквально. Носить на руках для меня не оборот речи… и заботиться о своей драгоценной ноше – тоже.

Волосы моё сокровище сушит магией, а расчёсывать полагается мне, усадив его и подперев подушками. Он почти восстановился; если бы не такая кровопотеря, уже был бы бодрым, словно ничего не случилось. Хорошо, что вечер, за ночь Синеглазый придёт в себя окончательно.

– Выпей ещё ойта, пожалуйста.

Последнее время он не спорит – делает то, что я прошу. Только смотрит – жалостливо, когда я заставляю его есть, благодарно – когда гоню отдыхать, восхищённо, как сейчас…

– Здорово, что ты – парень, Дэрэк. Ни соплей, ни воплей, ни истерик.

– Я устраиваю тебе скандалы, не забыл? И могу врезать – по-мужски.

«И взять – тоже по-мужски…»

– Последнее – самое замечательное, – тихий сладкий вздох. – Только, боюсь, на ближайшие пару дней я в этом плане бесполезен. Жди, пока оклемаюсь.

– Ничего, – ухмыляюсь я, – подожду. Всё, грива твоя в порядке… Джэд, ты никогда не ужинаешь, но, может, сегодня сжуёшь хотя бы фрукты? Ты потерял столько крови! В гостиной тарелка с такешем и первая приолга, а бабушка спеш прислала.

– Спеш сгрызу… если нарежешь и покормишь.

От радости я с трудом нахожу нож и разделочную доску. Спеш не имеет косточек, легко отделяется от кожуры, ломтики выходят ровные и аккуратные. Прекращаю, когда гора на тарелке пугает меня самого. Не забыть салфетки! Арвэ, умница, принесла всё с запасом.

– Ты хочешь, чтобы я всё это съел?! – ахает Синеглазый.

– Сколько сможешь. Подожди… – я пристраиваюсь рядом, прижимаю его. Сердце бьётся слабо-слабо. Обычно ритм сильный и быстрый и учащается в те моменты, когда я касаюсь его атласной кожи.