Игнасио с любопытством смерил Финн взглядом, чуть наклонив голову к плечу. Холодок побежал по ее спине. Девушка не знала, сможет ли пошевелиться. Но затем она услышала голос принца:

– Я рядом.

Финн посмотрела на Альфи. Лицо юноши было исполнено решимости. Да, под этой решимостью скрывался страх, но этого было недостаточно, чтобы не позволить ему вступить в бой. Финн тоже было страшно, но она не собиралась останавливаться.

– Прикрой меня, – попросила она.

– Конечно. – Альфи кивнул.

Финн побежала прямо на Игнасио, а принц тем временем призвал воду из каждой вазы, каждого стакана вина, каждой капельки пота в зале. По мановению его руки вода превратилась в тяжелый густой туман. Уже почти подбежав к отцу, Финн расколола камни из кладки дворца и направила их удар в то место, где за пеленой тумана стоял Игнасио. Она услышала, как мужчина охнул, когда камни вонзились в его тело. Быть может, ей удалось ранить его? Каким-то образом нанести урон?

Туман вокруг нее развеялся. Впереди стоял Игнасио, рубашка на груди обагрилась кровью из-за ударов камнями. Ухмыльнувшись, он исчез в облаке черного тумана. Какой-то морок?

Игнасио играл с ними.

Финн охватило разочарование – болезненное, знакомое. И почему именно так всегда получается, когда имеешь дело с Игнасио? Она всегда отставала от отца на один шаг. Всегда думала, что наконец-то избавилась от него – а потом он возникал вновь, улыбался, готовился ранить ее очередным ударом, очередным приказом, очередной удавкой на горле. Зачем она вообще сражается? В чем смысл?

– Принц! – позвала Финн, оглядываясь.

Но Альфи там не было.

Перед ней стояла маленькая девочка. Ребенок выглядел именно так, как виделся Финн в кошмарных снах.

Ребенок, которого она убила. Первая жизнь, которую она отняла.

В бальном зале было пусто. Остались только Финн и девочка. Взгляд ребенка смягчился, повеяло теплым ветром, и волосы девочки растрепались. А потом тепло сменилось холодом, и карие глаза девочки налились тьмой. Вены раздулись, почернели, паутиной теней затянули ее кожу. Ребенок прыгнул вперед и повалил Финн на землю. Маленькие руки сомкнулись на горле Финн, сдавили изо всех сил. Девушка не могла вдохнуть, на глаза навернулись слезы, сердце выскакивало из груди.

– Ты этого заслуживаешь, – вновь и вновь повторяла девочка. В ее голосе слышалось странное, жутковатое эхо. – Ты заслуживаешь смерти за то, что натворила.

И хотя Финн отчаянно цеплялась за руки девочки, пытаясь вырваться, частичка ее души верила, что это правда. Жизнь за жизнь.

А потом лицо девочки изменилось. Ямочки на щеках стали глубже, из тьмы глаз проступила золотистая радужка. Это не маленькая девочка душила Финн.