Когда она попыталась встать, Натаниэль помог ей подняться на ноги. Вокруг них царило опустошение. Изумрудное пламя лизало зубчатые стены и танцевало на пустых одеяниях хранителей, разбросанных по валу. Прогремела одинокая пушка, и в ушах Элизабет раздался пронзительный крик. Это был малефикт. Рядом Наставница выкрикивала приказы, пытаясь сплотить оставшихся хранителей.

– Я в порядке, – сказала девушка, схватившись покрепче за меч. – Я готова.

У Натаниэля было странное выражение лица. Он многозначительно взглянул на Сайласа и отступил на шаг. Протест сорвался с ее губ еще до того, как он заговорил.

– Я отвлеку его…

– Нет!

– Я должна. Я – единственный человек, на которого не действует его магия. Постой, – произнесла она, – ты не обязан это делать. Его голос – ты можешь не устоять перед ним.

– Не волнуйся, у меня есть идея. Нет времени на объяснения, но… – Чародей уже поворачивался, а огненный хлыст распутывался между его руками. Свет, который он издавал, превратил Натаниэля в высокий, изящный силуэт. Последним, что она увидела, была его извечная ухмылка. – Доверься мне.

Впереди него малефикт закончил загребать когтями по стене башни и повернулся. Куски каменной кладки посыпались ему на плечи. Хотя с виду он напоминал болотного человека, которого они видели в Блэквальде, его шкура из коры потемнела и сгнила, местами расколовшись и раскрывая зеленое сияние, шедшее изнутри. Натаниэль, направлявшийся к нему, казался невероятно маленьким, а его хлыст был всего лишь нитью света.

Элизабет не собиралась просто стоять и смотреть. Она заткнула Демоноубийцу за пояс и бросилась к ближайшей пушке, возле которой от предыдущего пушкаря остались лишь форма и куча пыли. Смахнув его останки, она забралась на место стрелка.

Устройство было очень далеким от средневековых пушек, о которых она читала в книгах. Как и все остальные механизмы Великой библиотеки, это был сложный инструмент из шестерней и поршней. Она схватила колесо и попробовала повернуть влево. Металлический холодок обжег ей пальцы. Машины с грохотом ожили, сотрясая сиденье так сильно, что только хватка на руле удержала Элизабет от падения. С протестующим ревом ствол пушки качнулся на несколько метров влево. «А теперь вверх». Она потянула за соседнее колесо, и дуло поднялось. Остался лишь рычаг рядом с ее бедром. Должно быть, это то, что заставляло пушку сделать залп.

Кнут Натаниэля взлетел, готовясь нанести удар. Однако тот не последовал. Чародей стоял неподвижно, глядя вверх на малефикта, склонившегося над ним. Сердце остановилось, когда она вспомнила застывшее выражение его лица там, в склепе.