– Значит, это он? – сказал Морган. – Рог великого Камариса, о котором поют в песнях.

– Так и есть, но я думаю, что не Камарис первым сыграл на нем. Видите эти отметки? – Граф провел пальцем по резьбе. – Их сделали ситхи, и довольно давно, во всяком случае, так мне рассказывали. Рог появился в те времена, когда ситхи правили Светлым Ардом.

– И теперь ты собираешься на нем сыграть? – спросил Морган.

– Конечно. Во всяком случае, я попытаюсь.

– Попытаешься?

– Рог подобен многим другим великим и могущественным вещам, ваше высочество, – а их не всегда легко понять. Когда принц Джошуа принес его сэру Камарису, который утратил разум, старик сначала его не узнал, а потом вдруг взял в руки и протрубил, громко и четко. И его разум прояснился. Почему так случилось? Вы можете спросить у ситхи – если мы с ними встретимся, – я сомневаюсь, что кто-то другой способен ответить на этот вопрос.

– Но тогда… могу я попробовать?

– Протрубить в рог? Конечно, ваше высочество. – Эолейр приподнял полу плаща и протирал мундштук до тех пор, пока он не засиял.

Морган взял рог, который оказался на удивление тяжелым, словно был сделан не из кости или оленьего рога, а из камня. Он поднес его к губам, но тут же опустил, чувствуя, как тишина леса давит на него.

– Если они его услышат, ситхи… они придут?

– Никто не знает, – сказал ему Эолейр. – Но если ситхи его услышат, я сомневаюсь, что они его проигнорируют. Только не Ти-туно.

Морган снова поднес рог к губам, придерживая его другой рукой, поджал губы и дунул, но рог издал лишь какой-то невнятный звук.

– Не думаю, что у меня получится, – сказал он.

– Попытайтесь еще раз, – сказал Эолейр, и на этот раз слова взрослого мужчины прозвучали не как приказ или укор. – Подумайте о ситхи. Они жили здесь задолго до того, как появились смертные. Думайте о том, как они прислушиваются к тишине где-то в глубине леса.

Несмотря на то что Морган видел умирающую женщину народа ситхи и слышал множество историй о прежних временах, ему было трудно представить фейри. Он вновь и вновь вспоминал старые истории, рассказанные другими людьми и слугами, в которых светловолосые ситхи больше походили на призраков, чем на людей.

Морган закрыл глаза и постарался вспомнить кошачьи глаза раненой ситхи, которые однажды раскрылись, когда он зашел, чтобы посмотреть на нее, сияющее золото на фоне бледного лица – тогда он даже вздрогнул. Он попытался представить такие же глаза здесь, в лесу, быть может, наблюдающие за ним и старым графом прямо сейчас, золотые глаза, глядящие из теней. На этот раз из рога вылетела скорее слюна, чем воздух, и вновь Морган не услышал никаких звуков.