– Алман решил поразвлечься.

Неожиданно к Аргону подскочил Элиас. Он начертал в воздухе несколько символов, и Киган с интересом вскинул густые брови:

– Что он сказал?

– Что для Алмана не осталось ничего святого. – Сильф взглянул на приближающихся к лагерю рычащих монстров. – В Вудстоуне охота – важный обычай.

– Неужели у них до сих пор чтут традиции предков?

– Чтили. Раньше охотничьи псы считались священными животными, но сейчас…

– …уже нет.

Киган нахмурился. Люди Дамнума чтили птиц и ни за что не выпустили бы их для обманного маневра или в качестве приманки. Но Алман был другой… он был варваром и хладнокровным убийцей. И даже то, что раньше превозносилось, он смешивал с грязью.

Раздался ужасающий визг и вой – это собаки напоролись на колья. Кровь залила землю, звери дергались в судорогах, оказавшись насаженными на пики, яростно рычали и пытались вырваться. А Догмар смотрел в глаза несчастных животных и видел глаза человеческие. Карие и перепуганные.

Через мгновение на горизонте появилась черная широкая полоса, которая двигалась, будто цунами, прямо к Станхенгу – в центре войска конница Каменных Сердец, по левому и правому флангу – Огненные саны, а за ними – Черные Крысы Нирианы. Они неслись по равнине, словно гигантская стая саранчи, готовая уничтожить все живое, что попадется на пути. Необъятное черное пятно, издающее грохот и крики.

Догмар выхватил из ножен меч и поднял его над своей головой. Воины обратили на него свои взоры, повисла звенящая тишина, нарушаемая лишь шумом, доносящимся с краев равнины. Солдаты ждали. Каменные Сердца не чувствовали страха, речные люди не испытывали сомнений, а летающие дикари – горечи. Все они превратились в кулак Станхенга, и этот кулак намеревался разгромить войско Алмана и обратить его в прах.

Эрл Догмар чувствовал, как по лицу катятся капли пота, но не от волнения и ужаса – этих чувств он давно не испытывал. Уверенный в победе, Догмар мысленно процедил: «Лишь бы этот сильф ничего не испортил».

Он опустил руку и указал мечом на приближающихся врагов:

– Вперед!

Раздались громкие крики солдат. Конница сорвалась с места, вслед за ней кинулась тяжелая пехота. Командир легкой пехоты и отрядов резерва резко поднял руку, и на одной из сторожевых башен загорелся костер. Затем загорелся еще один и еще. Лучники на холмах натянули тетиву и уже в следующее мгновение выпустили первые стрелы в своих друзей, близких и знакомых. Как много родственных нитей и кровных уз связывало Станхенг и Арбор! Но сейчас это не имело значения. Единый народ позабыл о том, что когда-то он был чем-то целым, и теперь разбился на два чужих и озлобленных лагеря.