Существо в свертке завозилось сильнее, словно пытаясь высвободиться. Червехвост с палочкой в руках суетился возле котла. Внезапно под днищем, потрескивая, заплясал огонь. Гигантская змея уползла в темноту.

Жидкость в котле нагревалась очень быстро. На поверхности забурлили пузыри – мало того, полетели бешеные искры, будто сама жидкость горела. Пар густел, замутняя очертания Червехвоста, следившего за огнем. Сверток еще сильнее закопошился. И Гарри опять услышал пронзительный ледяной голос:

– Поторопись!

Жидкость в котле сплошь искрила. Она словно была инкрустирована алмазами.

– Все готово, господин.

– Скорей… – приказал ледяной голос.

Червехвост размотал сверток, обнажив то, что лежало внутри, и Гарри издал страшный, заглушенный кляпом вопль.

Червехвост как будто перевернул камень, открыв глазам нечто омерзительное, слепое, склизкое – но в тысячу раз хуже. Оно было точно съежившийся ребенок, только трудно было вообразить нечто меньше похожее на ребенка. Оно было черное и отливало краснотой, словно освежеванное, безволосое, в какой-то чешуе… Руки и ноги тонки и беспомощны, а лицо – не бывает у детей таких ужасных лиц – плоское, змеиное, с горящими красными глазами.

Существо казалось совсем слабым; оно тонкими ручками обвило Червехвоста за шею, и тот поднял его. Капюшон плаща соскользнул, и когда Червехвост приблизился к котлу, Гарри в свете огня разглядел на трусливом побелевшем лице гримасу крайнего омерзения. На мгновение перед Гарри мелькнуло злое плоское лицо, подсвеченное искрами. А затем Червехвост опустил существо в котел, раздалось шипение, и тварь ушла под воду; Гарри слышал, как слабое тельце легонько ударилось о дно.

Пусть оно утонет, взмолился про себя Гарри. Шрам разрывало от невыносимой боли… Пожалуйста… Пусть оно утонет…

Червехвост заговорил. Он был испуган до полной потери рассудка, голос его очень сильно дрожал. Он воздел палочку, закрыл глаза и заговорил в ночь:

– Кость отца, без ведома данная, возроди своего сына!

Могила под ногами у Гарри дала трещину. В ужасе он следил, как, повинуясь заклинанию Червехвоста, в воздух взвилось, а потом мягко просыпалось в котел легкое облачко пыли. Алмазная поверхность, зашипев, взбурлила. Во все стороны полетели искры, и жидкость стала ядовито-голубой.

Червехвост заскулил. Он достал из-под мантии длинный и тонкий, сверкнувший серебром клинок. Голос его сорвался на отчаянные всхлипы:

– Плоть – слуги – с г-готовностью данная – оживи – своего господина!