В день похода в Хогсмед утро выдалось ясное, но ветреное. После завтрака все выстроились в очередь к Филчу, который проверял, указаны ли их фамилии в списке учащихся, имеющих разрешение родителей или опекунов на поход в деревню. Гарри слегка кольнуло в сердце: если бы не Сириус, он бы вообще никуда не смог сегодня пойти.

Когда Гарри дошел до Филча, тот зашевелил носом, будто что-то вынюхивая, а затем коротко кивнул, отчего дряблые щеки мелко затряслись. Миновав Филча, Гарри вышел на каменное крыльцо, навстречу холодному солнечному дню и вместе с Роном и Гермионой по широкой дороге быстро зашагал к воротам.

– А почему Филч тебя обнюхал? – спросил Рон.

– Наверно, проверял, не пахнет ли от меня навозными бомбами, – усмехнулся Гарри. – Я забыл вам рассказать… – И он поведал о том, как, едва он отослал сову к Сириусу, в совяльню ворвался Филч и потребовал показать письмо.

Гарри немного удивило, что Гермиона так заинтересовалась – он-то сам не счел эту историю особо увлекательной.

– Он сказал, что его уведомили, будто ты хочешь заказать навозные бомбы? Но кто?

– Понятия не имею, – пожал плечами Гарри. – Может, Малфой? Шуточка в его стиле.

Они миновали высокие каменные колонны с боровами наверху и свернули налево, на дорогу в Хогсмед. Дул ветер, и волосы лезли им в глаза.

– Малфой? – скептически повторила Гермиона. – Хм… м-да… возможно.

До самой деревни она пребывала в глубокой задумчивости.

– А куда мы вообще идем? – спросил Гарри. – В «Три метлы»?

– Ой! Нет, – очнулась Гермиона, – нет, там всегда полно народу и очень шумно. Я сказала всем, чтобы приходили в другой паб, знаешь, тот, что не на главной дороге, – в «Башку борова». Конечно, местечко это… сам понимаешь… сомнительное… зато школьников там не бывает и никто нас не подслушает.

Они прошли по главной дороге мимо «Хохмазина Зонко», где, вполне естественно, увидели Фреда, Джорджа и Ли Джордана, миновали почту, откуда регулярно вылетали совы, и свернули в переулок, где в самом начале стоял небольшой трактир. Над входом на ржавом металлическом кронштейне висела обшарпанная деревянная вывеска с изображением отрубленной кабаньей головы, из которой на белую скатерть текла кровь. Вывеска на ветру поскрипывала. Гарри, Рон и Гермиона нерешительно замерли перед дверью.

– Ну пошли, – чуть дрогнувшим голосом сказала Гермиона. Гарри первым шагнул внутрь.

Ничто здесь не походило на просторный зал «Трех метел», по-домашнему уютный и сверкавший чистотой. «Башка борова» оказалась тесной, убогой, очень грязной комнатушкой, где стоял острый, крепкий дух – не исключено, что козлиный. Заляпанные окна почти не пропускали дневного света; на неструганых деревянных столах торчали свечные огарки. Пол на первый взгляд казался земляным, но, ступив на него, Гарри понял, что под вековыми наслоениями грязи скрывается камень.