– Медальон – может быть, – согласился Гарри, – но кубок?

– Кубок принадлежал одной из основательниц «Хогварца», – сказал Думбльдор. – Думаю, Вольдеморта по-прежнему так тянуло в школу, что он не смог противостоять искушению присвоить предмет, пропитанный ее историей. Но, полагаю, были и другие причины… надеюсь, что в свое время все тебе покажу… А теперь перейдем к последнему воспоминанию – во всяком случае, пока ты не разберешься с профессором Дивангардом. Итак, со смерти Хефцибы прошло десять лет, и нам остается лишь догадываться, чем занимался все это время лорд Вольдеморт…

Думбльдор вылил в дубльдум содержимое второго флакона. Гарри встал.

– А чье это воспоминание? – спросил он.

– Мое, – ответил Думбльдор.

Гарри нырнул вслед за ним в клубящуюся серебристую субстанцию и очутился в том же кабинете. Янгус тихо дремал на шесте, а за столом сидел Думбльдор, очень похожий на того, что стоял возле Гарри, только морщин чуть меньше, а обе руки здоровы. Кабинеты, прошлый и нынешний, различались лишь погодой за окном: в воспоминании шел снег, в темноте за стеклом, постепенно заметая подоконник, проплывали голубоватые снежинки.

Думбльдор помоложе, казалось, чего-то ждал; действительно вскоре постучали в дверь, и он сказал:

– Войдите.

Гарри, не удержавшись, охнул и сразу подавил вскрик. В кабинет вошел Вольдеморт. Его лицо еще не стало тем, что почти два года назад появилось перед Гарри из большого каменного котла; оно не обрело истинного змееподобия и не так походило на маску, а глаза не светились алым, и все же от красавца Тома не осталось практически ничего. Его черты словно обгорели и расплавились; они были странно искажены и казались восковыми, а белки глаз навеки налились кровью, хотя зрачки еще не превратились в кошачьи прорези. Он был в длинном черном плаще и бел как снег, что посверкивал на его плечах.

Думбльдор за столом не выказал ни малейшего удивления. Похоже, они заранее уговорились о визите.

– Добрый вечер, Том, – сказал Думбльдор. – Не желаешь присесть?

– Благодарю вас, – промолвил Вольдеморт, садясь на стул – очевидно, тот самый, с которого в настоящем только что встал Гарри. – Я узнал, что вас назначили директором, – продолжил он. Голос его стал выше и холоднее, чем раньше. – Достойный выбор.

– Рад, что ты одобряешь, – улыбнулся Думбльдор. – Позволь предложить тебе что-нибудь выпить.

– Очень кстати, благодарю, – отозвался Вольдеморт. – Дорога была длинной.

Думбльдор встал и шагнул к шкафчику, где сейчас хранился дубльдум, а тогда стояло множество бутылок, протянул Вольдеморту кубок с вином, налил себе и вернулся за стол.