Крупные слезы поползли из морщинистых глаз Огрида; он схватил Гарри за руку и сильно ее потряс.
– …лучше колдунов я не знал… ужас… ужас…
Дивангард жалобно голосил:
И Одо-героя домой принесли, Где знали его пареньком, На смертном одре он лежит бездыхан, Колпак наизнанку на нем. Волшебная палочка хрусть, О ужас, о горе, о грусть!– …ужас, – в последний раз шумно вздохнул Огрид, уронил набок большую лохматую голову и громко захрапел.
– Извиняюсь, – икнув, сказал Дивангард. – Хоть убей, не могу вытянуть мотив.
– Огрид говорил не о вашем пении, – тихо объяснил Гарри. – А о смерти моих родителей.
– О! – воскликнул Дивангард, подавляя сильную отрыжку. – Ой, мама… Да, это… действительно ужас. Ужас… ужас…
Он явно не знал, что еще сказать, и удовольствовался тем, что заново наполнил кружки.
– Ты, наверное… ничего не помнишь? – неловко поинтересовался он.
– Нет… мне же был всего год, – ответил Гарри, глядя на пламя свечи, колышущееся от Огридова храпа. – Но потом я довольно много выяснил. Папа умер первым, вы знали?
– Я? Нет, – глухо откликнулся Дивангард.
– Да… Вольдеморт убил его, переступил через труп и направился к маме.
Дивангард содрогнулся, но не мог оторвать потрясенного взгляда от лица Гарри.
– Он велел ей отойти, – безжалостно продолжал тот. – Он мне говорил, что ей незачем было умирать. Его интересовал только я. Она могла спастись.