Болотный князь вновь поклонился. Статный, ладный, высокий, стройный как тростник и гибкий как угорь, он смотрел открыто и честно, ясными карими глазами. Жозефина ощущала переплетение чувств Щуки и Аделины, и главной мелодией этого дивного звучания была нежность. Он держал ее под руку, и оба смотрели на госпожу де Крисси, но при том они чувствовали друг друга так же ясно, как если бы переплелись в объятии; высокие, грациозные, с гривами смоляных волос, порознь они были красивы, вместе же — прекрасны. «Светлая Дана, пусть у них все будет хорошо».

Растянувшийся, как всегда, миг закончился: Жозефина деликатно подтянула к себе развернувшиеся чувства и ответствовала со всей искренностью:

— Я поздравляю вас со столь достойным мужчиной и буду рада посетить вашу свадьбу.

Щука пробормотал благодарность, явно не зная, что делать дальше — искусство этикета у болотников не прижилось. Аделина очень изящно замяла этот момент, проводив жениха обратно на место так, будто это он вел ее, и как ни в чем не бывало вернулась.

Они прошли вдоль столов, так что у отряда было время посмотреть на собравшихся. Трое вассалов Карна и шестеро болотных князей со своими людьми теперь тихо переговаривались, глядя на де Крисси и паче того на Небесных Зверей. Сына Альдскоу видно не было.

Альдскоу проводили Жозефину к ее месту во главе стола и расположились по левую руку. Ушан и северяне тоже заняли свои места — Фердинанд и Каталин справа, рядом с госпожой, — а Звери устроились за спинами своих Всадников, глядя на них влюбленными глазами.

— У вас наверняка есть вопросы.

— Разумеется. — Жозефина отодвинула тяжелый кубок и посмотрела в глаза Аделине. — Почему вы принесли мне клятву верности? Наши отношения были весьма далеки от подобных.

Вместо молодой графини ответила старая, и Жозефина немедленно перевела взгляд на нее.

— Потому, что на пороге война, и сейчас пришло время выбирать сторону. Я была против этого шага, но Аделина убедила меня. Я, признаться, отвыкла верить в легенды и надеялась не дожить до того дня, когда они начнут сбываться, но я должна думать не только о себе. Должна сказать, что вы сейчас лучше в наших глазах, чем любой иной, и что хотя мы и потеряли право называться северянами, мы помним.

Вчера ее назвали Эльдиар. Именем не ее Дома, но его сюзеренов. Что такое бережно хранят в памяти, передавая от отцов к детям, северяне и их далекие родичи Альдскоу, чего — пока еще? — ей даже не пришлось узнать? Один взгляд на могучего серебряного грифона рядом с ней наполнял людские взгляды, позы и сердца таким почтением и восторгом, какого не вызывал весь ее отряд, и дело было — она чувствовала — далеко не только и даже не столько в мощи Небесного Зверя. И это нечто совершенно явственно окончательно склонило гордых Призывателей на ее сторону. Сами же они, судя по всему, считали эту последнюю причину склонить колено слишком очевидной, чтобы упоминать ее в ответе на прямой вопрос.