А еще единорог вонял ядреным козлом.
Пожалуй, нет, единорог вонял козлом
– Сынок, – тихо, но с превеликим напряжением в голосе позвал мудрец. Он чуть свесился с седла, быстро глянул и определил: – Самец.
– Хм, – сказал я, нервно щупая рукоять сабли.
– Я полагаю, это вожак стада, и сейчас он… Быстрее, сынок, возьми мою кобылу под уздцы и держи своего жеребца, крепко держи!
– Франног, если вы думаете, что вожак покусится на наших коней…
Скотина фыркнула и, сипя, мгновенно раздула мешок под шеей – получился пузырь, кожа на котором просвечивала розовыми венами и напоминала туго натянутый барабан.
Потом единорог поднял к небу крученный рог и, пропуская воздух сквозь его отверстия, ощерив заостренные изжелта-серые зубы, как ишак, премерзко завыл.
И сразу с разных концов селения ему откликнулось воем все стадо!
Мы услышали цокот копыт с разных сторон. Кони наши заржали и начали вырываться.
Нас окружили за два десятка секунд. И с боков, и сзади, и спереди. Тварей было по меньшей мере пятнадцать. Самки чуть меньше самцов и не такие лохматые, но не менее свирепые. Терпкий козлиный запах поплыл над улицей.
Франног воздел руки к розовому небу.
– Держи моего коня!
Вожак грозно фыркнул, подавая сигнал к всеобщей атаке.
Франног шлепнул сухонькими ладошками, развел их, и…
–
Слепящий султан белых искр сорвался с ладоней – в небо, в небо, выше, рассыпаясь пышным фонтаном живого огня на высоте пяти метров. Он был до того ярок, что я, сжимая поводья коней, зажмурился, а когда открыл глаза и сморгнул слезы, обнаружил пустые улицы. Только далекий цокот копыт оповестил, что единороги улепетывают со всех ног.