И рассмеялась нервическим смехом.

Эх, родные мои, я не могу вам признаться, что пью, чтобы подавить отчаянный страх. Я – трус, я просто не признаюсь вам в этом, любезный Франног и любимая Вандора. А трусость – она не лечится, ее можно превозмочь, но и только. Но превозмогания мало – нужен допинг. Мой допинг – алкоголь. Он, как ни парадоксально, загонит моего Ктулху в сортир, где ему и место. В бой надо идти, полностью отключив мысли. Если перестать думать – что-то получится. Мой мозг-производитель умеет производить страхи – это главное, в чем он преуспел. Магия и вино не сочетаются, да, но я не мог придумать больше никакого лекарства против страха.

Я должен напасть на принца. Один. При этой мысли у меня поджималось то, что обычно поджимается только у мужчин в силу их анатомических особенностей

Однако я ощущал еще кое-что. Азарт. Мне хотелось победить человека, духовно сильнее меня. Принца Тендала.

Азарт. Доселе это чувство охватывало меня только при игре в карты.

Оставив Вандору следить за похлебкой, мы с Франногом вышли во двор, где путем сложных манипуляций навели готовую магическую формулу на мою левую ладонь. О том, как это делается в подробностях, расскажу я вам уже в Талире, когда мы будем просиживать задницы в подземелье у… Но не стану забегать вперед.

Ладонь служила временным прибежищем взведенного заклятия. Как перидот Бакинчу. Правда, держать заклятие в живой плоти можно очень небольшое время – час-полтора, в противном случае заклятие, разогревшись, обуглит ладонь. Сейчас я ощущал только легкое тепло. Постепенно оно начнет усиливаться, ладонь станет наливаться жаром и, если заклятие не сбросить, обуглится.

Когда мы закончили, во двор вышла принцесса. Взгляд серьезный донельзя.

– Олег, мне нужно с тобой поговорить. Наедине.

О боги, что она еще придумала?

Франног ушел, изобразив деликатность, но в корявых дверях духана оставил щелку – так что я понял: подслушивает.

Крылья носа принцессы трепетали, хватали воздух, как у кобылицы, что пробежала километров десять.

– Олег, поклянись, что не убьешь моего брата!

– Что?

– Если ты убьешь брата, то потеряешь меня.

Вот он, извечный женский козырь – делай как я скажу, или я уйду к маме. Кстати, есть ли у нее мама? Кажется, нет, принцесса имеет только отца – лежащего в коме императора Ато Вэлиана. Малый любил женский пол и прижил от нескольких супружниц довольно-таки много детей. А сейчас он лежит в коме, которая наступила после обширного инсульта – во всяком случае, именно инсульт я предполагаю. – Здешняя медицина совершенно не развита, и слова «императора хватил удар» могут означать что угодно.