Я смерил старого чародея взглядом:

– А говорили… вам не под силу серьезное колдовство.

Франног потер закопченные ладони одна о другую.

– Дети-дети, это не наука, а алхимия, всего-навсего. Фокус! Два вида порошка, один на правой ладони, второй – на левой. Смешиваясь, они воспламеняются и дают прекрасные искры, почти не обжигающие ладони… Йендийский огонь, работа обычных факиров…

Сказочно, черт подери!

Порох. Конечно, это был не порох, но нечто подобное. А я за все годы в этом мире не додумался изобрести порох. Да ладно порох, даже пароход не изобрел заново. Не говоря уже про велосипед. Глядишь – и стал бы местным королем.

Я посмотрел наверх. Матово сияли пики хребта Аннордаг – Большенький и Тенвир, к седловине меж которыми мы поднимались. Что ж, судьба дала нам еще один шанс – теперь, главное, его не упустить.

– Вандора, Франног, объявляю эту деревню нашей собственностью.

– Что? – задали вопрос оба.

– Начинаем план – «Добрый мародер». Берем только то, что нам нужно, и ничего более!

Глава шестнадцатая (боевая) Конец[35]

Глава шестнадцатая (боевая)

Конец[35]

Я лежу на скальном выступе, уставший и злой. В руках у меня золоченая подзорная труба, украшенная виньетками в форме голых баб. В затылок мой бьет красное закатное солнце, расположившееся на красноватом же небе, на котором муаровой лентой застыло немеркнущее полярное сияние.

Помните начало моей истории? Ну, если кто-то забыл – то я напомню. Вот она…

Ну, добавлю еще – я подстелил под живот дерюжку. А теперь отмотаем картинку чуть-чуть в прошлое. Мы сделали еще два перехода, поднимаясь ввысь, к матово-блестящему хребту Аннордаг, и по дороге распугивая йендийским огнем единорогов. Скоро седловина с перевалом. Самый трудный участок пути – примерно двадцать километров вверх, по петлистой дороге, усыпанной камнем. Однако лошади наши вымотаны, подковы их сбиты, да и сами мы, как бы сказать… Тендал все рассчитал верно – взять нас у самой границы своих владений, где-то на середине пути к перевалу на седловине между Большеньким и Тенвиром.

С высоты ущелье, над которым я устроился, напоминало стрелу – узкое, оно тянулось на десяток миль. Северо-западную стену образовывал достаточно крутой склон, поросший кедровым лесом, юго-восточную – цепочка крутых утесов; оступишься на таком, и лететь тебе до самого подножия шизым соколом. По дну бежит дохленький ручей, вдоль него – глинистая дорога; проезжие запорошили береговые камни пылью цвета охры. Проезжие – мы. Мы были там полтора часа назад, поднимаясь к перевалу – и это был единственный путь. Именно в этом ущелье я мог бы задержать принца, не распугай единороги всех горцев. Дорога, выходя из ущелья, делала петлю и поднималась примерно к тому месту, где находился я, чтобы затем устремиться к селению «Абор-затерто» примерно в километре отсюда, где я оставил Вандору и старика