— Чего сжимаешься? Не трону я тебя… пока. Тем более что ты не в моем вкусе, в отличие от той рыжей.

Наверное, несколько месяцев назад я бы просто забыла, как дышать, от ужаса, но сейчас я хоть и отвела взгляд, но все же ответила:

— Тай Альге говорил о нас обеих, обо мне и докторе Кронберг. Вы должны будете довезти в целости и Алану.

— Я еще не решил, стоит ли мне верить лонгийцу. Больно самоуверен он для человека, столько лет доверявшего Юрию. — Владимир резко рассмеялся и поднялся. — Олег, проводи барышню до ее покоев… Трион, прогуляйся с ними, а то Олег несколько поплыл. Того и гляди придется отправить его на очистку.

На мгновение мне стало жаль Олега: не знаю, что это за очистка, но его такая перспектива явно не порадовала.

Нижинский потерял ко мне интерес, и Олег с Трионом, плотным темноволосым крепышом, провели меня по безликим корабельным коридорам до каюты. Там показали, как пользоваться ионным душем, на что нажимать, чтобы появились стол, кровать и прочие мелочи, которые обычно приводили меня в отчаяние. Я восхитилась: насколько эти гардарики хорошо понимают нас, эсперов! Если бы не типы вроде Владимира или такие прохвосты, как Юрий, на их планете, наверное, можно было бы жить.

Оставшись одна, я тут же сняла грязную одежду, приняла душ и переоделась в уродливый, но удобный комбинезон. Попыталась заснуть, но беспокойство за Алану, оставшуюся наедине с Нижинским, мешало мне спокойно лежать.

Когда дверь открылась, я наворачивала уже тысячный круг по каюте. Зашла доктор на своих двоих, что несказанно меня обрадовало. Я не любительница объятий (если это, конечно, не Ядгар), но сейчас я не удержалась и обвила женщину руками. Алана показалась не живой женщиной, а статуей. Стоило ее коснуться, как на меня хлынули боль, отчаяние и беспомощность, а вслед за ними мысли — в основном о смерти как избавлении от мук и решении всех проблем. Кронберг, всегда казавшаяся мне оплотом рассудочности, которая, даже столкнувшись с предательством возлюбленного, сохранила силу духа, сейчас просто агонизировала внутри. Я боялась, что ее изобьют, что Владимир изнасилует ее, но он оказался любителем гораздо более изощренных пыток. Ее допрашивали, почти не прибегая к физическим методам, но практически вывернув сознание наизнанку.

— Что такое? — спросила она, вытирая покрасневшие от слез глаза грязным рукавом.

— Вы… я слышу ваши мысли.

— Капитан отключил чип, сказал, что это подарок для тебя, — вяло ответила Кронберг.

В тот момент я не вникла в суть «подарка». Но хватило и ночи рядом с Аланой, чтобы оценить всю его изощренность.