– Что вы со мной сделали?

Эллен испугалась. Что если ей насильно провели очищение?! Она подумала о маме, Диме, брате, папе и Георгии Марковиче. Представила, как сильно любит их, но не почувствовала ничего чуждого. А может, безразличие к ним еще не заработало?

– Пока ничего, – сухо ответил мужчина.

– А что с мамой? Где она?

– Я не знаю.

Центра ладони коснулось что-то холодное, Эллен вздрогнула. Громоздкий прибор, притаившийся рядом с кушеткой, запищал.

– Что это? – Эллен, насколько могла, вывернула голову, посмотрела на экран.

Она боялась каждого движения мужчины: четкого, быстрого, уверенного. В его черных глазах зависла сосредоточенность. Он не смотрел на Эллен, зато она не отводила от него глаз. Казалось, стоит только отвернуться, и доктор сделает больно.

Мужчина не ответил, вернулся к столу, заставленному всякими предметами. Он был погружен в себя, что-то бурчал под нос, метался от стола к шкафу, от шкафа к стеллажам. Видно было, что лаборатория – его стихия.

– Что вы со мной сделаете? – спросила Эллен.

– Лежи спокойно.

Ничего другого ей не оставалось.

Вскоре в лаборатории открылась дверь. Эллен сжалась, увидев дядю.

– Ну что, она готова?

– Не так просто заглушить столь сильные потоки.

Доктор оставил свои дела и подошел к Виктору. Они замерли в нескольких шагах от кушетки Эллен.

– Дорогая, – обратился Виктор, – не надо на меня так смотреть. Я просил не вынуждать меня. Ты решила испытать мое терпение. Вини только себя.

– Где мама?

Виктор проигнорировал вопрос, спросил у доктора, как много времени уйдет на подготовку к процедуре.

Эллен смотрела в потолок, кусала губы, еле-еле держалась, чтобы не расплакаться.