– Коул-цзен!

Поднялся шквал аплодисментов, и другие голоса подхватили:

– Коул-цзен!

Анден остановился, решив, что толпа окликает Хило. А когда понял, что так обращаются к нему, его лицо полыхнуло жаром. Его называют Коулом. Сироту-полукровку поставили рядом с Ланом, Хило и Шаэ. Он не мог и подумать о такой чести и просто окаменел. Потому что это была неправда, он не такой, как они. Когда грандмастер Ли поднял четыре камня на серебряной цепочке, Анден отшатнулся, словно в шкатулке сидел ядовитый паук.

– Нет, – выпалил он.

Грандмастер нахмурился и застыл.

– Что значит «нет»?

– Я не… – выдохнул Анден. – Я не хочу носить нефрит.

За все годы в Академии Анден ни разу не видел, чтобы грандмастер выглядел таким ошарашенным. Его седые брови изогнулись дугой, морщинистое лицо застыло. Мастер Сэйн и другие преподаватели ошеломленно переглядывались, но явно не находили слов. Выпускник отказывается от нефрита? Такого еще никогда не случалось.

После мгновения оглушительной тишины послышался удивленный шепот. Анден не осмеливался оторвать взгляд от собственных ног, он опозорился и опозорил Хило и Шаэ. Сгорая от стыда, он поднял трясущиеся ладони, прижал их ко лбу и склонился в глубоком поклоне, а потом молча покинул сцену.

Он никогда еще не видел Хило таким злым и потрясенным. Как только грандмастер Ли наскоро завершил церемонию, Колосс направился к Андену. Члены клана поспешно расступались перед ним в страхе. Пальцы Хило сомкнулись на бицепсе Андена как когти. Он оттащил покорного кузена от остальных выпускников, за сцену, преодолев это расстояние под молчаливыми взглядами остальных. Хило развернул Андена лицом к себе.

– Ты что вытворяешь?

Анден пытался заговорить, но, открыв рот, не знал, что ответить. Ему казалось невозможным объяснить свой поступок. Хило по-прежнему сжимал его руку, и Анден чувствовал нефритовую ауру кузена, гудящую, как рой разъяренных шершней.

– Мне жаль, – наконец выдавил он.

– Тебе жаль? – Хило, похоже, не мог подобрать слова. – В чем дело, Анден? Что на тебя нашло? Ты выставил себя дураком перед всем кланом, перед твоими братьями, Зелеными Костями. Выставил дураком меня.

– Я не похож на тебя, Хило, – взорвался Анден.

Все, чего он в себе боялся, все сомнения, которые ему удалось подавить суровыми тренировками и верой в клан, все ночные кошмары про ванну с кровью и материнские вопли разом выскочили из той шкатулки на сцене, пересилив даже кошмарное понимание, что он уничтожит все свои мечты.

– Я не должен носить нефрит, он не предназначен для меня. Если сегодня я его надену, то захочу еще и еще, сколько у меня было при убийстве Гонта. И я сойду с ума даже сильнее, чем мама, Безумная Ведьма. Я знаю, так и будет. Я чувствую это в своей крови, что бы ты ни говорил. – Он едва дышал, выплескивая эти слова. – Ты посадишь меня на «сияние», эту эспенскую отраву, убившую Лана, но я не хочу так жить. Я не хочу быть, тем, кем ты меня делаешь. Быть… быть…