Продавцы припухли и отступили, даже мне не по себе сделалось.

— С ними построже надо, — пояснил Зован. — А то не отделаешься.

— Ты ведь помнишь, что ты — простолюдин? — спросила Натсэ.

— Н-да... Ладно, буду спокойнее.

Мы оделись, как простолюдины, и внимания не привлекали. Стоило отбрехаться от двух торговцев, как и остальные, слышавшие и видевшие всю эту сцену, потеряли к нам интерес. Однако этого эффекта хватило шагов на сто, потом вновь потянулись щупальца маркетинга:

— Хлэб! Очин свэжый, бэзгранычно вкусный хлэб!

— Мясо! Нежнейшее, вкусное мясо! Да вы только гляньте, его хоть сырьём кушать можно, во рту тает!

— Рыба! Морская рыба, только вчера из моря!

Натсэ среагировала первой. Толкнула меня, Зована и подошла к лотку.

— Привет, красавица, — улыбнулся продавец. — Бери рыбку! Вкуснее во всём Тентере не найдёшь.

Рыба плавала в кадке. Натсэ сунула в мутную воду палец, лизнула его.

— Солёная, — сказала она задумчиво.

— А ты как хотела! — Продавец надулся от гордости. — Морская рыба...

— Сколько ж отсюда до моря? — Натсэ посмотрела на меня, морщась, будто пытаясь что-то вспомнить.

— Полдня где-то, — пожал я плечами. — Если вниз по течению.

— Точно. А если вверх — то подольше. Ну и что ж за корабль-то вверх по реке идёт так быстро? Никак магический?

Продавец сдулся, будто воздушный шарик. Опустились уголки губ. Натсэ внимательно смотрела ему в лицо.

— Три дня, — буркнул он. — С кило по дилсу скину, но больше — и не просите.

— Чего три дня? — спросил Зован.

Он-то вряд ли часто на рынках торговался, аристократ. А Натсэ уличную жизнь хорошо знала, да и я как-то смекнул, что имеется в виду. Решил пояснить сам: