Я дышал, и сила Воздуха наполняла меня. Огонь согревал своей энергией. Вода, казалось, проникала внутрь сквозь поры кожи. Земля, которую я ощущал ногами, наполняла тело могуществом, которого с каждым мигом становилось всё больше.

Тело Сиек-тян казалось горячим. Я обнимал её, прижимал к себе, ощущая дрожь, слыша судорожные вдохи и выдохи, чувствуя, как её пальцы впиваются мне в спину.

И в тот миг, когда все Стихии, казалось, переполнили меня до отказа, меня пронзило ощущение до такой степени земное и настоящее, что воспоминания о ярком свете померкли, затаившись в дальних уголках подсознания, откуда изредка будут выползать, чтобы посетить беспокойные сны и наполнить их покоем.

Не сдерживаясь, закричала Сиек-тян, и её тело, ещё несколько раз дёрнувшись, расслабилось. А у меня вновь закружилась голова.

— Живи, — донёсся до меня шёпот. — Просто — живи. Как умеешь. Они ждут тебя.

Голова кружилась, кружилась, и, наконец, на смену дурноте пришло забытьё.

Но и оно не продлилось долго.

Я открыл глаза, гадая, было ли всё это бредом, посмертным переживанием. А если было — то с какого момента и до какого? И боже, как есть-то хочется... Кажется, я рассуждаю, как человек. Как живой человек.

Ощущения были знакомые. Звёзды и луна покачивались над головой. Я с трудом приподнял голову и обнаружил, что лежу на палубе корабля. Увидел голые мачты со спущенными парусами. Что-то поскрипывало. Настоящий корабль, не магический.

Я был одет в свою привычную одежду и укрыт плащом. Под плащом я оказался не один. Слева от меня лежала Натсэ, обнимая меня левой рукой. Справа — Авелла. Она, как всегда, свернулась калачиком, но тоже держала правую руку у меня на груди. То место, которого касались её пальцы, отдавало смутной болью. Туда однажды вонзился кинжал...

Но я выгнал прочь это воспоминание. Не сегодня. Не сейчас.

И Натсэ, и Авелла спали. Но кто-то ходил по палубе, стараясь не поднимать шума. И вот он приблизился, вышел из тени надстройки на лунный свет.

— Зован, — тихо сказал я.

Натсэ дёрнулась во сне и что-то пробормотала. Авелла не отреагировала.

— Рад снова видеть твою живую гнусную рожу, — полушёпотом ответил Зован и опустился на корточки.

Вспыхнул огонёк, он прикурил самокрутку.

— Где мы? — спросил я.

— На корабле. Плывём... Подальше оттуда. Тебе там не рады, знаешь ли. И мне держаться не за что.

— Ясно... А кто ещё с нами?