Альберт Павлович озадаченно хмыкнул и взвесил в руке странный боеприпас, после прочитал надпись на донце гильзы:

— Пэ тридцать пять… — Затем уточнил: — Срединский противотанковый?

— Так и есть. При этом все три противотанковых ружья были оснащены оптическими прицелами, способными выдержать самую немилосердную отдачу. Как говорят, соотношение кинетической энергии к площади пули у этого патрона в три раза выше, чем у зарядов к трёхлинейке. Голова при попадании должна просто на куски разлетаться! Человеку на моих глазах руку оторвало!

— Даже так? Имеет смысл взять идею на вооружение… — с задумчивым видом отметил куратор. — Странная разведячейка, не находишь? Операторы и средства поражения операторов. Противотанковые ружья, гранаты и даже пулемёт. Такое снаряжение больше подойдёт не шпионам, а диверсантам.

Я кивнул.

— Именно. Все так и решили, только не могли сойтись относительно возможной цели акции.

Альберт Павлович развёл руками.

— Гадать совершенно бесполезно, хотя бы по той простой причине, что за активностью «двуйки» запросто могут стоять разведки Айлы и Лютиерии, а этим господам палец в рот не клади.

Я глянул в ответ с нескрываемым сомнением.

— Айла — да. Но Лютиерия? Они же наши союзники!

— Наивное заблуждение, — улыбнулся куратор. — У республики союзников раз-два и обчёлся. Как и было говорено, это армия и флот, да теперь ещё три корпуса: пограничный, железнодорожный и научный. А социалистическое правительство Лютиерии слишком слабо и до чрезвычайности обеспокоено территориальными претензиями Оксона, чтобы отстаивать даже собственные интересы, не говоря уже о наших. Увы и ах, там правит крупный капитал, а он сделал ставку на Средин.

— Не буду спорить. Вам видней.

— Да, — подтвердил Альберт Павлович без малейшего намёка на улыбку. — Так оно и есть. А ещё мне предельно ясно, что ты, Петенька, сегодня обделался, будто последний желторотик. Тебя разве такому учили?

Я тяжко вздохнул и оправдываться не стал.

— Ну? — продолжил настаивать на ответе куратор. — Что скажешь в свою защиту?

— Это была не моя операция.

— Конечно-конечно! — расплылся Альберт Павлович в донельзя ехидной улыбке. — Ты просто в сторонке стоял! Да что с тобой творится вообще? В столицу на каникулы прилетел, красотами местными любоваться и по музеям ходить, да? Туристом себя возомнил? Или здесь тебе рай земной, где люди друг другу братья? Возьмись за ум, Петя! Возьмись за ум! Это на войне ты мог в тылу после боя расслабиться, а у нас ни линии фронта, ни тыла! Каждый в спину выстрелить может, в любой момент! Я тебя не призываю всегда и везде настороже быть и на всех волком смотреть, просто относись к своим обязанностям серьёзно. Ты ведь не один сгинешь, ты и других за собой утащишь!