— В том-то и дело, что не ел, приятель. В том-то и дело…

Тьерн похолодел. Живот внезапно скрутило, будто он тоже нахлебался собственной отравы. Моран решил использовать это обстоятельство.

— Кажется, меня тоже одолело, — простонал он.

— Поздравляю, — еле слышно отозвался А’Хесс.

Тьерн огляделся в замешательстве. Вокруг творился кошмар. Бледные, искореженные мучениями люди, лихорадочно метались или, напротив, лежали без сил, похожие на мертвецов.

Неужели это все он виноват? Конечно, нет! Змеехвостая тварь, что подсунула ему зелье. А еще больше — проклятый король. Все эти люди страдают по вине Малтэйра.

Кого-то рядом вырвало. Моран содрогнулся от омерзения и ужаса. А вдруг гнусная хворь заразна? Еще не хватало подхватить эту дрянь и умереть от собственной руки.

Он отполз подальше, под спасительную защиту густых зарослей, ища уединения и спасения от душераздирающих картин.

— Где же ты?! — он обращался к созданию из-за Грани, как к божеству. — Вернись и забери меня, слышишь! Я не хочу умереть здесь!

— Никто не хочет, приятель, — раздалось откуда-то слева.

Моран вздрогнул, резко обернулся, рассчитывая увидеть чудовище, но перед ним был всего лишь еще один несчастный посеревший солдафон.

— Мы здесь все подохнем, — философски заметил он. — Проси не проси, никто не придет и не заберет тебя отсюда. Хоть богинь вызывай, хоть Изгоя. А ты кого кликал-то?

Надо же! Почти покойник, а любопытства не занимать. И за какими демонами его сюда принесло? Надо поскорее спровадить свидетеля. Вряд ли змеечеловек захочет являться при посторонних.

— Не твое дело, вали отсюда!

— Да это никак ты, ваша милость? — зараженный шагнул ближе, заставив Тьерна в ужасе отшатнуться.

— Отстань!

— А чего ты шарахаешься-то? Кровь, что ли, благородная взыграла? Какое уж тут благородство, когда кишки наизнанку в кустах выворачиваются? Кишки-то они у всех людей по одному устроены, понял это теперь, поди?

— Отвали, урод! — разъярился Тьерн.

— Надо же, уже на Грани стоишь, а все мнишь себя выше других. Правильно в тебе Раф вчера плюнул в морду твою надменную.

— Вовсе и не в морду, — не удержался Моран. — Это я ему в морду плеснул его мерзкое варево.