– Я сказал! Здесь сказал я и только я!

Раздался звук звонких пощечин. Лира попыталась поднять голову и посмотреть на происходящее. Хорош мужик! Даже дерется, как девчонка!

– Подготовьте ее к отбытию на Боз, что при взгляде на нее каждый думал, что графиня…

Он заглянул ей в лицо, присев на мгновение.

– …не в себе.

Лира закрыла глаза, собираясь с силами. Губы отказывались слушать ее, а тело неуклонно стремилось к земле. В голове так и стучало: «сначала превратить!.. потом разговаривать!.. сначала… превратить!» Но было поздно. Эрб ушел, оставив ее на попечение своих подчиненных. Ей только и оставалось, что терпеть прикосновения незнакомых ей людей, быть спелёнатой, да ждать, когда ее отпустит местное успокоительное.

– Что ты делаешь? Увидит кто!

Похожий на хорька помощник Эрба вдруг прекратил связывать ее и нет, он не одумался! Он запустил свою пятерню Лире под рубашку, пытаясь протиснуть пальцы и добраться до ее груди.

– А ты смотри! Глаза есть у тебя?

Лира дернулась, замычала, постаралась лягнуть ценителя прекрасного, а в итоге завалилась навзничь.

– Ослабь!

– Ты спятил? Зайдет сэгхарт и лучше бы не знать, что он предпримет.

Дружок хорька оказался умнее, но Лира молилась, чтобы он был еще и убедительным. Помощь пришла неожиданно и откуда не ждали.

– Положение просто удручающее, ваша светлость.

Пропало ощущение рук, тяжесть в груди и резкий запах редьки, но зато появился сэгхарт, собственной персоной. К ее большому сожалению, «хорек» успел отпрянуть раньше, прежде чем Эверт заметил хоть что-то.

– Не знаю, как вы справлялись…

Санитары пятились от нее все дальше и дальше, пока не пропали из ее поля зрения окончательно.

Лира не перепутала бы этот голос ни с чьим другим, особенно те его интонации, которые выдавали злость и раздражение.

– Я наслышан о ваших злоключениях и…

Докторишка вдруг замолчал, а потом весьма знакомо, то есть заикающеся продолжил: