Неподалеку от жилых построек текла река, на берегу которой стирали одежду несколько женщин. Вокруг них, как стайка мелких рыбешек, крутилась ребятня. Дальше за рекой зеленели поля с взошедшими не так давно злаковыми, а с другой стороны деревни возле леса пряталось от дневной жары и палящего солнца стадо коров и коз.

— На месте, — довольно сказал Пахом. — Осталось только старосте тебя сдать и можно домой двигать.

— А что на счет Ершова и Зимина, они тут живут?

— Ну, Зимина ты точно сегодня не увидишь, а вот Ершов тот частенько в деревне бывает.

— Расскажи хоть, что это за люди.

— Люди как люди, каждый — дурак по-своему. Сам разберешься, чай не ребенок уже, — дед остался верен в себе, лишнего слова из него оказалось не вытянуть.

Как только мы приблизились к деревне, до меня тут же донесся лай собак, учуявших чужака. Почти из каждого двора раздавалось громкое брехание, оповестившее всех местных жителей о прибытии в их селение новых лиц. В открытых ставнях показались любопытные женские лица, из-за заборов выглядывали дети. Мужчин я почти не видел.

Пока мы шли к старосте, я с интересом подметил, что дома в деревне зачастую сильно отличаются друг от друга. В основном они представляли из себя одноэтажные бревенчатые строения, с покатой крышей из соломы и торчащей из нее трубой, обмазанной глиной. Не богато, прямо скажем, хотя и откровенных развалюх я не видел. Однако, ближе к центру деревни появились двухэтажные особнячки, которые и двор имели побольше, и выглядели куда симпатичнее чем остальные. Все-таки имелись здесь люди, немного «ровнее» чем другие, что бы там не говорил Мирон.

— Тут местная знать живет? — в шутку спросил я, не теряя надежды разговорить угрюмого деда.

— Нету здесь знати.

— Да я понимаю, а все же, кто?

— Одаренные, но не потому, что лучше других, а потому что с них спрос больше. Они за правое дело борются, а в случае чего будут защищать простых людей не жалея живота, — буркнул Пахом и оставшуюся дорогу молчал.

По моим представлениям, дом старосты должен был находиться в центре деревни, однако путь наш лежал другое место и селение мы прошли насквозь, остановившись на окраине у большого деревянного дома. С огороженного забором двора слышались удары железа по железу, поднимался в воздух дым горящего очага.

— Тут жди, — бросил Пахом и шагнул к воротам.

Не было моего проводника минут десять, после чего он вышел на улицу вместе с крупным мужчиной, являвшимся, судя по подпалинам на бороде и кожаному фартуку, надетому поверх одежды, еще и местным кузнецом.

— Вот он, Кузьма, — дед махнул батогом в мою сторону. — В письмо я не заглядывал, так что разбирайтесь с ним сами, а мне домой пора.