Огонек в его глазах, которым сопровождалась эта якобы невероятно тонкая шутка, к сожалению, превратил ее в обычную вульгарность. Малкольм с интересом отметил про себя, что Талбот этого даже не понял.

– А как вы оцениваете качество дебатов на конгрессе? – поинтересовался он.

– Все было вполне предсказуемо. Большинство делегатов были из духовенства, и, естественно, их интересы находятся в церковной сфере: церковное право, литургические вопросы и тому подобное. Однако должен признать, что некоторые ораторы поразили меня широтой кругозора. Например, доктор Альберто Тирамани – кажется, он возглавляет одну из представленных на конгрессе организаций. Необыкновенно острый ум! Но – и я уверен, что тут вы со мной согласитесь, – далеко не всегда сочетается с безупречной ясностью изложения.

Несколько секунд Малкольм очень сосредоточенно писал.

– Недавно мне попалась статья, – сказал он, закончив, – автор которой провел интереснейшее сравнение между правдивостью и независимой природой языка, с одной стороны, и применением судебной клятвы «говорить только правду» – с другой.

– Неужели? Как захватывающе, – отозвался Талбот с иронией, которую распознал бы даже самый недалекий собеседник. – И кто же написал эту статью?

– Джордж Пастон.

– Не думаю, что когда-нибудь слышал это имя, – покачал головой Талбот.

Малкольм пристально за ним наблюдал. Самообладание профессора было поистине удивительным. Талбот сидел в удобной позе, выглядел спокойным, слегка удивленным, и наслаждался сигарой. Зато попугаиха переступила на его плече с ноги на ногу, быстро посмотрела на Малкольма и тут же отвела взгляд.

Дотошный интервьюер снова что-то записал в блокнот.

– Как вы думаете, возможно ли вообще говорить правду?

Талбот оживился.

– Что ж… С чего мне начать? Существует так много…

– Прошу, представьте, что вы обращаетесь к читателям «Балтимор обсервер». Это очень прямые люди, и ответ хотят получить прямой.

– В самом деле? Боже, как это угнетает. Задайте вопрос еще раз.

– Возможно ли вообще говорить правду?

– Нет, – обезоруживающе улыбнулся Талбот. – Лучше объясните им парадокс, скрытый в самом вопросе. Уверен, вашим читателям понравится, если вы сумеете изложить его простыми словами.

– Но разве, находясь в суде, вы не связаны клятвой говорить только правду и ничего кроме правды?

– О, разумеется, я приложу все усилия, чтобы выполнить требования закона.

– Меня очень заинтересовала та глава в «Вечном обманщике», где речь идет о деймонах, – продолжал Малкольм.