Все это время на почтительном отдалении вился молодой человек в темном костюме и с гладко зализанными волосами. Когда патриарх благополучно избавился от галош, он почтительно выступил вперед и поклонился.

– Жан Вотель, ваше святейшество. Благословением Божиим я – ваш новый секретарь по делам Совета. Если вы устроены удобно, я возьму на себя смелость обсудить подготовку к празднованиям в честь вашего восшествия на новый пост. Есть и еще один вопрос…

– К празднованиям? Каким еще празднованиям?

– Естественные выражения народного ликования, ваше святейшество. Это будет достойное…

– Святые небеса! Я ничего подобного не ожидал.

За спиной нового секретаря уже маячили другие люди, незнакомые, но ужасно занятые: они размещали на багажных полках коробки, папки, чемоданы. На всех лицах лежала та же печать компетентности и рвения, какой была отмечена физиономия юного Вотеля.

– Кто все эти люди? – слабо спросил патриарх.

– Ваш новый штат. Когда поезд тронется, я представлю вам их поименно. Мы приложили немалые усилия, чтобы собрать такую талантливую команду.

– Но у меня уже есть… штат, – старик беспомощно посмотрел на капеллана, который только молча развел руками.

Поезд вздрогнул и поплыл мимо платформы, все еще запруженной пассажирами.

* * *

Малкольму удалось найти недорогой ночлег недалеко от озера – отель «Рембрандт». Он зарегистрировался под одним из своих псевдонимов, отыскал на четвертом этаже свою комнату, оставил там чемодан и отправился на поиски места, где можно было бы поужинать. В его чемодане не было ничего незаконного, но он все равно вырвал у себя волосок и прилепил между дверью и косяком, чтобы узнать не заходил ли кто-нибудь в номер в отсутствие хозяина.

В доме рядом с отелем обнаружился небольшой бар, и Малкольм заказал pot-au-feu[13].

– Жаль… – начал он.

– Мне тоже очень жаль, – подхватила Аста. – Но что уж теперь…

– «Ушел искать твое воображение». Уже одно то, что тебе пришлось это прочесть… Что он мог иметь в виду, а?

– Именно то, что написал. Он чувствовал, что они оба… Ну, не знаю, – унижены… стали меньше, хуже из-за этого ее нового образа мыслей. Как будто часть Лиры куда-то пропала. Возможно, она и правда больше не верит в воображение, и отчасти из-за Талбота. Вот он и отправился искать ее воображение.

– Но не могла же она воспринимать этого шарлатана всерьез!

– Очень многие именно так его и восприняли. Его ход мысли очень едкий, разъедающий. Портит все, чего касается. Он что-то говорил конкретно о воображении?