Мальчик снова заморгал, открыл рот, закрыл, затряс головой. Схватил было чашку, но тут же поставил – так у него тряслась рука.

– Что тебе известно о моем отце?

– Больше, чем тебе, ясное дело.

Ястребиха соскочила с плеча юноши на стол и вцепилась когтями в скатерть, собирая ее в складки. Яростный взгляд ее желтых глаз впился в Малкольма; Аста встала на соседнем стуле, пристально наблюдая за ней.

– Я знаю, что это ты его убил, – прошипел Бонневиль. – Ты убил моего отца.

– Не глупи. Мне было тогда лет десять или одиннадцать.

– Я знаю твое имя. Я знаю, это был ты!

– И как же меня зовут?

– Мэтью Полстед! – выплюнул тот.

Малкольм вынул паспорт – на сей раз настоящий – и показал его юноше.

– Видишь? Малкольм. Никакой не Мэтью. И вот рядом дата рождения. За одиннадцать лет до гибели твоего отца. Тогда был страшный потоп, и он просто утонул. А Мэтью – это мой старший брат, он нашел тело твоего отца в Темзе близ Оксфорда. И никакого отношения к убийству, поверь, не имел.

Паспорт он спрятал. Мальчик выглядел одновременно растерянным и разгневанным.

– Если он нашел тело, значит, он украл алетиометр отца, – угрюмо пробурчал он. – Я хочу его назад!

– Про алетиометр я слышал. А еще про то, как твой отец обращался со своим деймоном. Ты об этом слышал? Думаю, это может передаваться по наследству.

Рука Бонневиля машинально дернулась к шее ястреба – не то погладить, не то удержать, – но птица нетерпеливо захлопала крыльями и отодвинулась. Поставив передние лапы на стол, Аста внимательно смотрела на нее.

– Как он с ним обращался? – почти прошептал Бонневиль. – Говори!

– Сначала ты скажешь, что я хочу знать. Розы. Оксфорд. Алетиометр. Девочка. Смерть патриарха – всё. После этого я расскажу о твоем отце.

Глаза у мальчика сверкали не хуже, чем у деймона. Он напряженно сидел на краю стула, положил руки на стол и пытался прожечь Малкольма взглядом. Тот невозмутимо выдержал эту бурю. Через несколько минут Бонневиль опустил глаза, откинулся на спинку и принялся грызть ноготь.

Малкольм спокойно ждал.

– С чего начать? – буркнул, наконец, Бонневиль.