Он ударил сначала правым клинком, затем левым, отбивая смертоносные когти жнеца и нанося удары по его уязвимым крыльям.
Существо зашипело, посылая в его сторону тени, нанося удары со скоростью змеи. Талемир позволил своей тьме поглотить их, приказал своим теням рассечь их надвое. Он сделал выпад, вонзив клинки в незащищенный живот монстра, от чего тот издал болезненный стон.
Внизу раздался дружный крик, и Талемир, случайно взглянув вниз, увидел, как Дрю и Уайлдер убивают одного из поверженных жнецов, а рядом с ним гибнут призраки, их кожа превращается в пепел на ветру.
Руку Талемира пронзила боль, и он дернулся, проклиная себя за то, что отвлекся. Из раны на его бицепсе и предплечье хлынула кровь. «
В буре крыльев и металла он нанес удар, клинки пробили плоть и кости, а крики, которые последовали, подсказали ему, что он нанес глубокую рану. Не сдаваясь, он немедленно направил сильный удар вправо от жнеца, где было уязвимое крыло.
Брызнула кровь. Тяжело дыша, все еще взмахивая крыльями, Талемир рубанул вверх другим мечом, рассекая эту жилистую плоть и иссохшую кожу. Стрела, выпущенная снизу, попала ему в плечо, другая – в бедро. Затуманенные голубые глаза существа расширились от шока, его магия теперь бесконтрольно вырывалась из тела.
Сила Талемира отбросила его назад, обрушив на него резкие, безжалостные удары. Копье пронзило небо, едва не задев голову жнеца.
Мужчина не остановился. От него отделились тени, обвились вокруг горла жнеца, сжимаясь все сильнее. Крылья чудовища дрогнули, когда оно забилось в конвульсиях, цепляясь за тени Талемира, отчаянно нуждаясь в воздухе. Рот существа открылся. Слова сорвались с его отравленных губ, слова, которые, как знал Талемир, были давно утраченным древним языком, и все же он каким-то образом понял их. … Они прозвучали как шипение, пропитанное ядом.
–
Раздался ужасный булькающий звук – Талемир вонзил свой меч ему под подбородок и пронзил голову насквозь. И вдруг мужчина стал задыхаться, почувствовав, как внутри него оборвалась какая-то нить, ощущение было внезапным и ледяным. Только инстинкт удержал его в воздухе, несмотря на шок.