Моя рука дрожит, когда я наливаю воду, и, заметив это, Джейс забирает из моих рук кувшин и ставит его рядом со стаканом, а затем обнимает меня за талию.

– Ты в порядке? – спрашивает он, когда я прислоняюсь к нему.

– Вряд ли, – качаю я головой и отхожу, надеясь, что смогу успокоиться, когда Надин уйдет.

Спустившиеся вниз Вульф и Аполлон кажутся собранными, будто они знают, что вот-вот произойдет что-то плохое, и уже готовятся к этому. За что я не могу их винить. Одно ее признание заставило мое сердце биться быстрее, и моя потребность в ответах разгорелась еще ярче. Как? Почему? Чего она хотела этим добиться и почему рассказывает об этом нам?

Одной рукой я беру Джейса за руку, а другой – стакан со своей водой, и мы выходим на улицу. Ребята расходятся, занимая кресла вокруг Надин, и ее нервозность становится заметнее.

– Они не причинят тебе вреда, – уверяю я, замечая, как ее взгляд мечется между парнями. – Если только ты не пришла сюда с дурными намерениями.

– Она не так глупа, – бормочет Джейс, и при этих словах Надин выпрямляется.

– Я приехала сюда по настоянию моего отца, чтобы прояснить ситуацию.

– Значит, он знает, что ты взорвала мотоциклы?

Парни почти не реагируют на мой вопрос. Джейс продолжает сидеть, как и сидел, Аполлон сжимает челюсти, а Вульф откидывается на спинку кресла, изображая спокойствие. И я не могу сказать, кто из них более взбешен.

Вульф? Они выросли в мотоклубе, и мотоциклы практически их дети, повредить которые означает нанести серьезное оскорбление. Джейс? Он становится очень вспыльчивым, когда кто-то посягает на его собственность, а мотоцикл – безусловно, одна из них. Хотя именно Аполлон с трудом скрывает свой гнев и, отвернувшись, скрипит зубами.

– Простите, – шепчет она.

– За первым взрывом у университета тоже стояла ты? – спрашивает Аполлон, наконец поворачиваясь к Надин и прожигая ее взглядом, который может убить.

– Да, – подтверждает она, кивая.

– Ты чуть не убила нас, – рычит он. – Кора…

– Я бы не сделала этого, если бы ты была на мотоцикле, – говорит Надин. – В мои намерения не входило нанести тебе вред.

– Ты так и не объяснила причину, – замечаю я.

Она встречается со мной взглядом, и я замечаю сходство в наших глазах и в оттенке волос, несмотря на то что он у меня темнее. У нас даже есть сходство в форме лица. С таким же успехом мы могли бы быть сестрами.

– Это не единственное, что я сделала, – тихо признается она. – Это я отправила тебе ту фотографию.

Сначала я не понимаю, о чем она говорит, но затем вспоминаю ту чертову фотографию и таинственный конверт, который появился у нашей двери, и ужас, который в нем содержался.