Он захлопнул рот в самом конце фразы – словно не ожидал, что она прозвучит так, как прозвучала.

И снова я постаралась «ничего не заметить».

– И потом, – продолжил он, – я не мог разгуливать там и разговаривать со всеми в этом смешном наряде.

Я не поняла, что он имел в виду.

– А что? – Я сделала небольшой глоток. – Этот наряд оскорбляет твои представления о моде?

– Такое уже лет двести не носят, – усмехнулся Райн и уныло покачал головой. – У Лунного дворца жестокое чувство юмора.

Этого я тоже не поняла, но не успела спросить, как его взгляд снова остановился на мне. Изучив мое лицо, скользнул ниже. Я сидела, подогнув ноги, и шелк платья сбился горкой вокруг левого бедра, где был разрез на юбке. Этот взгляд пропутешествовал от моих глаз до рта, опустился на шею, плечо, бок, вниз, до неприкрытого изгиба ноги.

И задержался там, на бедре. Я даже не дышала, глядя, как изгибаются в усмешке его губы.

– Опасно, – сказал он.

«Да», – мысленно согласилась я.

– Но находчиво.

Его улыбка стала шире, и я поняла, что он говорит о моем клинке – привязанном к верхней части бедра.

Я выдохнула.

– Пришлось проявить фантазию.

– Я бы огорчился, если бы ты пришла на эту вечеринку, не вооружившись до зубов.

– Ты тоже вооружен.

Я головой показала на меч, который был пристегнут у Райна к спине. Теперь мне приходилось обращать внимание, когда Райн вооружен. Этот меч мог убить меня одним ударом.

Он пожал плечами и спросил, показав себе на шею:

– Что это?

Я повторила пальцами его движение и наткнулась на шарф Иланы. Напоминание о нем всколыхнуло у меня внутри горе – и гнев.