Не только позволила, но и настолько успешно его обманывала, что он решил, будто я оценю его заслугу, когда он покажет мне эту бездну варварства.

У меня жгло глаза. Я вырвала руку, отвернулась от картины пира и пошла обратно.

– Ты лгал мне.

– Я потакал твоим детским фантазиям, зная, что однажды ты их перерастешь.

Он думал, что я стану как он и мне будет наплевать так же, как было наплевать ему. Но он ошибался. Я подумала о Райне, который был вампиром больше двухсот лет и все равно с каждым ударом сердца скорбел по своей человеческой натуре.

Мне вдруг тоже захотелось оплакивать свою человеческую природу. Так, как я оплакивала Илану.

У двери кабинета я резко остановилась, повернулась к Винсенту и нервно выдохнула:

– Почему ты хочешь, чтобы я стала твоей кориатой?

Ответ я знала. Винсент хотел, чтобы я участвовала в Кеджари, хотел, чтобы я стала его кориатой, потому что это был единственный способ превратить меня в подходящий объект для его любви.

Мой отец любил меня, я не сомневалась. Но любил вопреки тому, что я собой представляла. Любил во мне то, что можно было слепить похожим на себя.

У Винсента заиграли желваки. И снова мельком почудилась незримая битва между королем и отцом. Он закрыл за нами дверь и оперся на нее.

– Потому что я хочу, чтобы ты полностью реализовала себя, – сказал он наконец. – Хочу, чтобы ты была сильной. Могущественной. И еще я хочу… Чтобы ты была моей дочерью. Во всех смыслах. Потому что, змейка, ты больше похожа на меня, чем когда-либо походила на них.

Он был прав, и это было отвратительно.

Мой голос прозвучал сдавленно, почти срываясь.

– Сегодня я этого стыжусь.

Эти слова поразили Винсента, как удар в сердце. На его лице на долю секунды промелькнула обида и немедленно сменилась ледяным гневом.

Винсент-отец исчез.

Винсент-король подошел ко мне, и с каждым медленным шагом хищника в его серебристых глазах росла ярость.

– Стыдишься? – тихо повторил он. – Стыдишься?! Я дал тебе все. Я сделал тебя тем, что ты есть. Я мог тебя убить. Многие считали, что мне следовало так поступить. А ты… ты говоришь, что меня стыдишься?!

Я была неплохим бойцом, но не настолько искусным, как Винсент. Когда он схватил меня за руку, я не успела даже шевельнуться. Ну и еще для меня оказалось полной неожиданностью, когда он жестко вывернул ее и швырнул меня об стену. Он стоял так близко, что я видела каждую линию пульсирующей печати наследника, каждый сияющий всплеск магии, поднимающийся от каждого чернильного штриха, такого же резкого, как полные ненависти черты его лица.