– Он наткнулся на свой нож, – объясняет она, и, когда это не производит должного воздействия на толпу, Пенелопа поднимает одну руку ко лбу, издает глубокий и звонкий вздох женского отчаяния и оседает на пол в крайне своевременной истерике.

Глава 51

Глава 51

Позднее лето превращается на Итаке в осень.

Медные листья хрустят и крошатся под искривленными деревьями, закаты становятся полированным золотом, свежей алой кровью и потрескавшейся серостью старой кожи. Горячие грозы лета уступают место порывам сырого ветра, а женщины топчут босыми ногами оливки в скользких чанах.

Можно было бы подумать, что новое время года принесет перемены в сердца мужчин, но нет. Они привыкли к уходу дочери Деметры, а потому в залах Одиссея…

– Автоноя! Что за музыка у тебя?! Спой нам похабную песню!

– Не знаю, Антиной, это довольно большая ставка…

– Эвримах, не будь таким маменькиным сынком!

– Кенамон, сядь ко мне. Ты слишком долго прятался в углу.

– Я не очень хороший собеседник, Амфином.

– Ты в любом случае лучше, чем эти придурки, – давай, давай, садись сюда! Расскажи мне о своей родине.

В кухне:

– Это, по-вашему, еда? Я бы постыдилась такое называть едой!

– Но ты и не кухарка, правда, Эвриклея?

– Позор вам всем! Позорище!

В доме Полибия, отца Эвримаха:

– Теперь, когда Андремон погиб, появляется возможность – хорошая возможность – продвинуть Эвримаха…

В доме Эвпейта, отца Антиноя: