Вместо ответа, я поднялась и выложила на его тарелку все, что еще оставалось, включая салат.

Вернулась и поставила перед ним.

На кухне снова повисла тишина. Легкая и расслабляющая.

Я смотрела, как Инчиро стремительно уничтожает картофель, и улыбалась. Наверное, нужно было что-то спросить. Завести беседу. Дома у матери никогда не молчали во время ужина. Все какие-то сплетни мусолили, сестру хвалили, меня чихвостили.

Я вдруг поймала себя на мысли, что никогда не любила сидеть за одним столом с кем-то. Все время убегала со своей тарелкой в комнату, делая вид, что там очень важные дела. А сейчас приятно и нет даже мысли уединиться.

– Ты странно смотришь…

Инчиро оторвался от еды и приподнял бровь.

– Наслаждаюсь моментом. Никто раньше с таким удовольствием не поглощал мою стряпню. Мать вообще говорила, что у меня руки кривые. То недосол, то пересол, то поперчить забыла. Что бы ни делала – все не то и не так.

– Очень вкусно! – Инчиро проткнул вилкой помидор и отправил в рот. Прожевал. – Ноги моей в ресторане больше не будет. Ничего лучше в жизни не ел.

Я усмехнулась. Мало же ему для счастья нужно.

Мой демон продолжал рассматривать меня, будто хотел что-то спросить или сказать.

– Что? – не выдержала я.

– В трактире ночью, когда ты металась в бреду, я слышал обрывки фраз. Разговор с матерью. Ты ругалась с ней. Обвиняла в том, что не нашла своего счастья.

Поджав губы, я уже и пожалела, что рот открыла.

– И много я там чего бормотала?

– Достаточно, чтобы обнять тебя и крепко прижать к себе. А еще постоянно повторять, что я тебя люблю и ты нужна мне.

Я окончательно растерялась.

– Ты ведь не хочешь возвращаться в свой мир, правда? Знаю, это эгоизм, но я боялся, что тоска по семье возьмет верх и ты уйдешь. Сначала погостить, потом на год, а после не вернешься. Наши миры разные и…

– Я не исчезну, Инчиро. А семья… Что бы ни было, а я люблю их, но нет. Даже на день. Да что там… И в гости не поеду. Разве что разок – в квартиру забрать личные вещи. И то можно с тобой.

Он кивнул. Черты его лица смягчились. Кажется, мой демон серьезно опасался, что его покинут.