– Тогда я не буду двигаться.

– Будешь просто стоять на коленях в грязи?

– Что, тянешь время?

Айрис снова оглянулась на него. Он уже смотрел на нее, как будто никогда не отводил взгляда. Ее кровь стучала в висках, как барабаны, но она сделала глубокий вдох и прошептала:

– Прочти, Роман.

Эмоция, которая таилась в нем, – будь то страх, волнение или смущение, – растворилась. Он откашлялся и опустил взгляд на письмо. Губы его уже разомкнулись, чтобы прочесть первое слово, но он помедлил и поднял голову.

– Ты все еще смотришь на меня, Айрис.

– Прости, – сказала она без малейшего раскаяния, но перевела взгляд на грядку и принялась выдергивать сорняки.

– Ну ладно, начнем. «Дорогая Айрис. Твой конкурент? Кто этот тип? Если он пытается с тобой тягаться, то, должно быть, он круглый дурак. Не сомневаюсь, что ты во всем его превзойдешь». Добавлю от себя: мне понравилось писать это гораздо больше, чем следовало.

– Да, это очень остроумно с твоей стороны, Китт. Уже на этом месте мне следовало догадаться, что это был ты.

– На самом деле, я думал, что ты поймешь это на следующей строчке, где я писал: «А теперь признание: я не в Оуте».

– Мне нужно напоминать, что когда в первый раз я читала это письмо, ты мне помешал, потому что мы собирались ехать на фронт? А когда я второй раз пыталась его читать, ты швырнул мне в лицо комок бумаги.

Роман прижал руку к сердцу.

– В свое оправдание скажу, Айрис, тогда в окопе я знал, что ты читаешь это письмо, и подумал, что сейчас не лучшее время для моих бестолковых признаний.

– Это понятно. Пожалуйста, продолжай.

– Боги, на чем я остановился?

– Ты прочел всего шесть строчек, Китт.

Он нашел нужное место и продолжил читать, а Айрис, закрыв глаза, наслаждалась звуками его голоса. Его глубокий баритон превращал когда-то молчаливые слова в живые образы. Ей всегда было интересно, как Карвер выглядит, и теперь она его видела. Длинные пальцы, танцующие над клавиатурой; голубые глаза, как небо в разгар лета; взъерошенные черные волосы, острый подбородок, лукавая улыбка.

Роман запнулся. Айрис открыла глаза, вглядываясь в знойную дымку позднего утра. Он медленно продолжал:

– «Хотел сделать правильно еще много недель назад, но, по правде говоря, не знал как и переживал о том, что ты можешь подумать. Странно, не правда ли, как быстро может измениться жизнь? Как какая-то мелочь вроде напечатанного письма может открыть дверь, которую никогда не видел. Создать возвышенную связь. Перевести через божественный порог. Но есть еще кое-что, что я должен сказать тебе в этот момент, когда мое сердце бешено бьется и я умоляю тебя прийти и усмирить его…»