«Погнали».

Подержать волосы над толчком пока блюешь?

«Не вопрос».

Стас громко забранился. На Андриана. На Феликса. И ужасно разозлился на Дариса, сверлящего холодным взглядом. Хотелось врезать по его гордо вздернутому носу.

По-человечески Дарису стоило бы повести себя иначе, посочувствовать или успокоить, дать мудрый совет, для приличия, но это мнение Стаса, а сам Дарис, видимо, так не считал и лишь засмеялся:

— Ты как подросток. Злишься на реальную суть вещей. Знаешь, почему ребенок становится злой в этом возрасте? Не только из-за того, что в теле гормоны бушуют. Нет... Его жестко обманули. Он бесится. Настоящий взрослый мир разочаровал маленького человека. Ему нагло лгали о том, что всё вокруг хорошо, что все его любят, как мама и папа, что мир приветлив. Но вдруг… представления о жизни разлетелись на хрустальные осколки. И он всех ненавидит. Хочет доказать, что он всё еще особенный. Я не такой, как вы, кричит он. Дайте мне жить той светлой жизнью, о которой вы рассказывали! Где я особенный! Лжецы!

— Мне плевать на то, какая жизнь будет после смерти.

— Я бы не советовал прощаться с ней таким глупым образом. Ты рискуешь распасться на атомы. Но я могу помочь. — Дарис выдержал паузу. — Что скажешь?

— Скажу — пошел на хер! Андриан, какой-никакой, пусть паршивый, пусть ублюдок лживый, но друг мне. А Гламентил всего-то хотел помочь. Он-то точно ни при чём. Ты идиот, если думаешь, что...

Кто-то толкнул в поясницу.

Стас плюхнулся в пруд. Вынырнул, хватая ртом воздух, и — сплевывая солоноватую воду — увидел двух смеющихся мужчин, между ними виляла черная пантера с горящими в темноте желтыми глазами. Огромная кошка рычала, таращась на Стаса, и когда он схватился за камень, чтобы вылезти, чуть не откусила ему пальцы.

— Вы кто?!

— Извини моих друзей, — вздохнул Дарис. — Они слегка бестактны. Ты ведь понимаешь, что находишься здесь незаконного, малыш? Думаю, стоит немного привести тебя… в прежнее состояние.

Взгляд Стаса зацепился за желто-салатового жука, которого он нещадно бросил в воду, полуживое насекомое выбралось и уползло в траву.

Пруд забурлил.

Стас почувствовал, как жгучей субстанцией вода впивается в ноги, руки, под ребра… и завопил во всё горло. Тело загорелось. Невыносимое жжение! Словно кто-то пожирает тебя заживо, отрезает кусок за кусочком, а раны засыпает солью. По артериям разлилась жидкая ртуть. Верхний слой кожи стал отслаиваться.

Вода превратилась в едкую кислоту.

Сердце в груди сошло с ума: то ускорялось в истерике, то замедлялось, пропуская удары.

— Смотри не расплачься, — протянул Дарис под насмешки своей свиты.