— Какого черта ты вытворяешь?! — неистовым басом заорал Феликс. — Так ты не оставишь себе ни единого шанса ее потом вернуть!

Андриан не реагировал на возгласы Феликса, будто совершенно перестал его слышать. У Феликса закралось подозрение, что парень его и не видит. Как такое возможно?

— Ты чокнулся... — Марлин потупила заблестевшие глаза к полу. — Оставь меня.

Андриан приподнял пальцами ее подбородок и обиженно рявкнул:

— Нет!

Она сжалась и отвернулась, потом вытерла рукавом лицо и из последних сил попыталась вырваться из оков Андриана. Но не смогла. И не сможет. Парень в два раза больше. Синица не вырвется из когтей орла, миниатюрная Марлин не справится с мужчиной на две головы выше, разве что… побежит за ножом.

— Ну, ну, стой же. Расслабься ты... моя девочка, моя, не убегай, — шептал Андриан ей на ухо, и крепко стискивал в объятьях. Целовал в шею. Между словами бормотал невнятное. — Я никогда не обижу тебя… Ты ведь знаешь? Скажи, что знаешь… любимая... кошечка… иди ко мне, детка, прошу...

Марлин вырвалась и со всей силы влепила парню пощечину.

Андриан медленно заморгал, потирая лицо. Алкоголь мутил рассудок. Напился парень до глубокого беспамятства. И вряд ли он вообще почувствовал удар. Удар был по его сердцу.

«Не нравится мне это выражение», — подумал Феликс, всматриваясь в поддергивающиеся мышцы и красные глаза Андриана.

Парень вернул на Марлин расстроенный взгляд. Реакция девушки его явно обескуражила, но терять нечего, а значит, внутри него заколыхалось нечто порожденное отчаянием, нечто бессовестное, на что пойдет человек, потерявший надежду и смысл, человек, чья жизнь рушится на глазах и напугать его ничем не получится; эти люди самое страшное, с чем можно столкнуться — они непредсказуемы...

Феликс не ошибся.

В следующее мгновение Андриан схватил Марлин под бедра и завалил на диван, придавил всем телом и принялся стягивать с нее одежду.

Попытки выбраться из-под него — обратились прахом.

Феликс по инерции схватил вазу на столе и кинул в Андриана, точнее хотел, но ни к чему не смог прикоснуться. Таким ничтожно беспомощным он даже в теле птицы себя не чувствовал.

Треск ткани. Андриан разорвал на Марлин голубую блузку. Пуговицы со щелканьем рассыпались и заскакали по паркету. Парень хрипло и тяжело дышал. В пламенном порыве, то грубо сжимал, то ласкал языком светлую кожу. Девушка извивалась, останавливала его, но явно уже была готова сдаться.

Пока Андриан целовал ее, стараясь расстегнуть ремень на своих штанах, Марлин пнула его коленом между ног.

Теперь уже он скорчился от боли и сполз на пол.